– Задержитесь на минуту, сейчас я к вам подойду! – велел он, входя в первое купе.
Мерока шла дальше. В четвертом купе крепко спал единственный пассажир, в пятом не было никого. Проводник перебросился парой слов с ехавшими в шестом купе, пробил билеты и выбрался в коридор. Он двинулся навстречу Мероке, до сих пор прятавшей руку под курткой, и Кильону, которой стоял за ней с ангельским пистолетом в кармане.
– Предъявите билеты и можете вернуться в купе, – сказал проводник.
Свободной рукой Мерока вытащила билеты из кармана. Проводник тщательно проверил их, щурясь подслеповато из-за очков.
– Вам нужно вернуться, – заявил он. – Вы проскочили свое купе, оно в третьем вагоне. Были в вагоне-ресторане, да?
– Да, – подтвердила Мерока.
Проводник пальцем ткнул себе за плечо:
– Там первый класс до самой головы поезда.
Он закомпостировал оба билета и вернул Мероке, довольный хорошо сделанной работой.
– Нам нужно пройти дальше, – сказала девушка.
От профессиональной вежливости не осталась и следа.
– Мисс, боюсь, вы не понимаете. Вы оплатили поездку вторым классом, в первом вам делать нечего.
– А вы почем знаете? – огрызнулась Мерока.
– Незачем создавать проблему на пустом месте. Вы неправильно сосчитали вагоны – ничего страшного, с кем не бывает! Давайте развернемся и спокойно…
Как показалось Кильону, дальше все происходило слишком быстро. Только что проводник надменно разговаривал с Мерокой, а секундой позднее она ткнула стволом в его пухлую щеку. Проводник уронил компостер, расписание и прижался к перегородке между коридором и купе.
– Зря ты волну поднял, – процедила Мерока и, развернувшись, кивком велела Кильону открыть дверь пустого купе рядом с тем, в которое только что заглядывал проводник.
Она втащила бедолагу в купе и от души пнула по яйцам, заставив рухнуть на сиденье, испещренное сигаретными подпалинами.
– Не убивайте! – взмолился проводник, дрожащей рукой поправляя сползшие очки.
– Обещаешь сидеть тихо и не останавливать поезд, пока мы не скроемся из виду?
– Конечно-конечно!
– Вот и умница. – Не выпуская автомат из левой руки, правой Мерока вытащила из-под куртки нечто серебряное – не то пистолетик, не то шприц для подкожных инъекций – и швырнула ошеломленному проводнику.
– Подними! – велела она, когда инструмент упал между скорченных ног кондуктора. Кильон заметил, как на форменных брюках расплывается темное пятно.
– Что вы хотите…
– У тебя, толстяк, два варианта. Либо прижимаешь эту штуковину к шее и делаешь себе укол, либо я тебя застрелю. Выбирай!
– Что в шприце? – спросил проводник, поднимая инструмент негнущимися от волнения пальцами. – Откуда мне знать, что содержимое меня не убьет?
– Тебе что, гарантии нужны?
– На вашем месте я согласился бы, – посоветовал Кильон, уповая на то, что в импровизированном шприце транквилизатор.
– Мне прям не терпится курок спустить, – пригрозила Мерока.
Сообразив, что дело нешуточное, проводник прижал кончик инструмента к шее, чуть выше накрахмаленного воротника, зажмурился и спустил пружинный курок. Послышался щелчок, потом шипение, и содержимое попало под кожу. Результат не заставил себя ждать. Пальцы бедняги разжались, шприц упал на пол. Бессмысленно вращая глазами, проводник развалился на сиденье. Теперь лишь форма отличала его от пассажира, отсыпающегося после попойки.
– Пожалуйста, скажи, что я не зря его убедил! – взмолился Кильон.
