– Не заделали, потому как принудительную вентиляцию вставили, извиняюсь, в пассивную, – оставив полу в покое, Яков полез за пазуху куртки, доставая мятую пачку «Soldatischen Zigaretten». – Поленились фрицы новый шурф долбить. Ничто, понимаешь, человеческое им не чуждо, ибо, как бы ни был фашист работящ и исполнителен, – закончил он философски, – …а «ну его на хрен» – и он исповедует. Так что всё.
Яков сунул сигарету в угол рта, но подкуривать не стал.
– Хватит Берте под юбку заглядывать, – пробормотал он невнятно. – Не ровён час, спугнёт… Лучшего места для распыления смеси и не придумаешь.
– Вентиляция слишком разветвлённая, – как бы про себя, но вслух подумал Новик. Голос прозвучал глухо из-за поднятого чуть ли не до носу ворота шинели.
– Думаешь, разнесёт концентрацию? – глянул на него снизу вверх Яков из-под глубокого козырька каски.
– Лучше не затягивать, – подтвердил Александр. – Тем более что скоро «Адмираль Шварц Зее» начнёт искать своего пропавшего инспектора, а шеф «Марине Абвер», в свою очередь, своего гостя.
– Ну так и я на их месте забеспокоился бы, «а где бабушка?..» – развёл руками Войткевич. – Только тут была, торговала пирожками с требухой. И на тебе, ни пирожков, ни требухи…
– Как бы от нас самих один ливер не остался, – оглянулся капитан на ящики, принесённые ими и оставленные у старой вентиляционной шахты.
В ящиках в зареве прожектора отливали глянцем небольшие баллоны. При ближайшем рассмотрении – начинка отечественного ранцевого огнемёта и, аналогично, немецкой «Brandmine» – огневого фугаса. «Gas» и «Кислород», – белели надписи на двух языках на чёрных, небольших – с локоть длиной – баллонах, шланги от которых, соединившись в редукторе, срастались в один. Тот, в свою очередь, шипя и подрагивая, как змея, нырял в колодец, невидимый в заиндевелом сухостое.
– Да ну… – отмахнулся Яков, также покосившись на нехитрую баллонную конструкцию, но в отличие от капитана, смотревшего с трезвой опаской, посмотрел он не без удовольствия.
Идея посетила изобретательного Войткевича ещё во время изучения карт и планов керченской базы КВЧФ. Для этого в трофейный, способный выдержать гораздо большее давление баллон «Brandmine» был закачан летучий авиационный бензин. А в отечественный ОР – кислород.
– Как он насчёт детонации? – спросил тогда с сомнением капитан Новик, повертев в руках баллон, принесённый Войткевичем после перезарядки с экспериментального водолазного участка. – В том смысле, если я с ним крепко о землю ударюсь?..
– Да хоть вообще парашют не раскрывай, – отмахнулся Войткевич, демонстративно берясь за вентиль баллона, чтобы колоть рассыпанные по карте орехи лещины. – Детонировать может только смесь и то, если создать давление, как в цилиндре дизеля. Вот тогда… – он задумчиво посмотрел на баллон, занесенный над жёлтыми орехами. – Тогда рванёт так, что никому не покажется мало.
– Тут только земли метров десять, – не столько Новика, сколько сам себя успокоил Яков. – В худшем случае подпрыгнем и на жопу упадём. А вообще, что за шухер? У нас с вами есть на чём отсюда убраться, – мотнул он головой в сторону капонира, где почти полностью скрылся оливково-зелёный «Хорьх» адмиральского помощника. – По-быстренькому.
– Ага, полетим на огненной колеснице, – хмуро заметил Александр. – Аки пророки.
– Да хоть паче ангелы. Вопрос не в этом, – пожал плечами Войткевич. – Вопрос в том, куда мы на этой колеснице покатимся? Второй раз номер с аусвайсами «Адмирала» может и не пройти.
