Главная причина, почему я решил вернуться — мои сыновья. Тогда в парке Егор подошел ко мне и со слезами на глазах спросил, когда я вернусь домой. Я настолько растерялся, что не знал, как правильно ответить. Как успокоить пацана. По его щекам начали катиться слезы, он подбежал и крепко обнял меня. Сказал, что скучает и не хочет, чтобы мы с мамочкой ссорились. И только в тот момент я задумался о том, как наше с Таней поведение влияет на детей. Ведь они растут и уже начинают что-то понимать. Видеть слезы собственного ребенка, причиной которых являешься ты — это самое гадкое, что может быть в жизни родителя. Было такое ощущение, что мне сердце вырывают наживую. И я все время думал об этом. Я готов был вернуться домой в ту же секунду, но мне нужно было уехать по работе. Но теперь я здесь и надеюсь, Таня поймет все то, что я хочу ей сказать.
Жена начала вырывать руку из моего захвата, возвращая меня к реальности. Выпустил ее кисть и запустил руки себе в волосы, слегка дергая за них, пытаясь понять, с чего начать, чтобы мы оба не начали психовать сразу.
— Господи, да говори уже, Филатов! Я не собираюсь всю ночь сидеть и ждать, пока ты выродишь из себя хоть слово! — проговорила Таня и села на кровати, прислонившись спиной к изголовью.
— Я думаю, нам стоит начать все сначала, — видя, что она собирается вставить реплику, предупреждающе выставил руку, чтобы замолчала, — я говорю про тебя и про себя. Нам нужно попробовать разобраться со всем этим дерьмом, что творится между нами. Пора взрослеть, Тата.
Я уже давно не называл ее этим прозвищем. Егорка, когда был совсем мелкий, не мог говорить Таня, говорил Тата. Жена молчала, она ждала совершенно иного разговора.
— Ты сейчас серьезно или это снова одна из твоих дебильных шуток? — спустя пару минут немного взволновано, как мне показалось, спросила Таня.
Я пристально посмотрел ей в глаза.
— Я абсолютно серьезно. Давай попробуем. Ради сыновей и если выйдет, то и ради себя.
— С чего вдруг такие перемены, а, Филатов? Неужели тебя где-то подловили свидетели Иеговы и ты стал верить в Иисуса Христа, спасителя нашего? — с сарказмом проговорила та, зная, как я отношусь к вопросам веры.
— Не ёрничай, Таня. Как, бл*ть, с тобой вообще можно разговаривать нормально? Побудь человеком немного, а не сучкой, может, тебе понравится. Я пытался, но не смог сдержать раздражения. Чувствую себя биполярным.
— Не ори на меня, Филатов! Ты весь такой заявился, давай начнем сначала, давай попробуем и все такое. Что конкретно ты хочешь от меня? Я не понимаю? Опять одна я, что ли, корень всех наших бед? Так? Ты куда? Ответь мне!
Я встал с кровати, собираясь выйти на улицу и выкурить сигарету, немного успокоиться. Как вдруг почувствовал, что мне в затылок что-то попало. Я резко развернулся. Таня стояла в нескольких шагах от меня и в руке сжимала тапок.
— Ты только что запустила мне в голову тапок? — тихо проговорил я, до сих пор не веря.
— Сначала ответь мне! Скажи, какая я, мать твою, хреновая и можешь валить на все четыре стороны.
За считанные секунды я пересек комнату и схватил ее за предплечья, тряхнув несколько раз, даже услышал, как клацнула ее челюсть.
— Да ты можешь хоть раз подумать, что мир крутится не только вокруг тебя, эгоистичная ты стерва? — прошипел я ей прямо в лицо, — подумай о наших детях. Егор и Даня, если вдруг ты забыла! Ради них, Таня, все ради них у нас должно быть.
