На том первый день занятий в школе закончился, и учитель, и ученики закончили уроки вполне довольные собою и друг другом. Иван собрал учебники, объяснив первогодкам, что по учебникам они будут учиться только в школе, и здесь же будут выполнять домашние задания в тетрадках, чтобы дома не мешать своими уроками взрослым и другим детям. На том и расстались.
Иван прошёл на свою учительскую половину школы, где его ждал обед на столе, заботливо приготовленный Ариной. Её сын успел рассказать матери, что учитель ему понравился, и потому Арина была ещё более заботлива и внимательна к Ивану, чем обычно, хотя и ранее она отличалась старательностью и добросовестностью в исполнении обязанностей домохозяйки, а не домработницы, которой считалась во мнении односельчан.
Подавая тарелку борща, Арина наклонилась, и Иван, скосив глаза, увидел через вырез сарафана, в котором домработница хлопотала по дому, её груди, которые словно половинки наливных яблок свешивались вниз, оканчиваясь розовыми упругими сосцами, меж которых вдали виднелась курчавая поросль женского лона – деревенские женщины одевали под платье лишь полотняную рубашку и не носили исподнего.
Похоть ударила Ивану в голову и, не помня себя, он схватил служанку за бёдра, вскочил, и потянул женщину в угол, на диван.
Арина, словно ожидая этого порыва, покорно сама пошла к дивану, легла навзничь, раскинув ноги и закрыв глаза в ожидании.
Иван, не раздеваясь, освободил свою возбуждённую мужскую плоть, и, не медля секунды, овладел служанкой, которая обхватила его руками и удовлетворённо ойкнула, отдаваясь хозяину. Мужская плотская страсть, получив женщину в собственность, быстро достигла полного удовлетворения, и Иван после судорожного семяизвержения затих в объятиях женщины, ощущая, как звенит в голове, освободившейся от мыслей греховного желания женской плоти.
Придя в себя, Иван торопливо вскочил с дивана и, отвернувшись, начал застёгивать брюки, отводя в смущении глаза от лежащей женщины. Арина, словно ничего не случилось, встала с дивана, непринуждённо оправила сарафан и хрипловатым голосом проговорила:
– Вы, Иван Петрович, ешьте борщ, пока не остыл, а я принесу котлетки на второе: сегодня в лавке разжилась свининкой, вот и накрутила котлет из свежатины, вкусные получились, Вам в самый раз подкрепиться после уроков и дивана, – улыбнулась женщина и пошла на кухню, удовлетворённо покачивая крутыми бёдрами.
Иван, не зная, что ему делать после происшествия со служанкой, покорно сел за стол и начал хлебать борщ, который показался ему совсем безвкусным после удовлетворённого мужского желания. Служанка, женским чутьём догадавшись о смятении чувств учителя, не мешала ему своим присутствием, и Иван заканчивал тарелку борща, уже ощущая его вкус и свою оголодалость после выполненной работы в классе и на диване.
Арина принесла тарелку с котлетами, как только Иван отодвинул опустевшую тарелку. Поставила котлеты перед хозяином и, присев рядом, проговорила:
– Вы ничего плохого обо мне не думайте, Иван Петрович, я женщина чистая, незапятнанная и окромя мужа, царство ему небесное, у меня других мужиков не было. Свёкор несколько раз покушался на меня, но свекровь ему дала укорот, и он пока затих в своих притязаниях. У нас в деревнях считается, что свёкор имеет право сожительствовать со снохой, если сын не против или мямля и не может перечить воле отца. В прошлом году у нас один свёкор пользовал свою сноху, когда сын бывал в отлучке, а та боялась сказать мужу. Однажды свёкор этот подмял сноху, а тут сын вернулся нечаянно и застал такую картину. Недолго думая сынок схватил топор и зарубил отца, и пошёл на каторгу, а жена его осталась соломенной вдовой: вроде муж есть, но далеко в Сибири.
