Обритая орбита Бабы-Яги - страница 2

“Вот зачем ему владеть такой чародейской мощью, если он ею не пользуется! – будто оправдываясь перед собой за задуманное, размышляла Баба-Яга. – Ведь, рано или поздно, Сила его прикончит… ну, или с ума сведет».

Все могло бы сложиться для Филимона по-другому, если бы он сам пришел к ней за советом, за поиском своей дороги, в Чащу. Вот тогда, Баба-Яга не смогла бы ему отказать, – этический магический кодекс нарушать нельзя. Она бы его на лопату посадила, в печку засунула, да и допекла бы его незрелость до нужной румяности; после чего выкупала в мертвой воде, умертвив мирянские заблуждения, а после, к роднику с живой водой отвела! Но, если до этого момента сам не пришел, то уже не придет! А пустяков и случайностей в жизни Бабы-Яги не происходило, в ее жизни все случайности были закономерными, и это значило, что руки у нее развязаны.

Когда Яга поняла, что обычные женские ухищрения, типа долгих взглядов и прочие рационализаторские предложения о полетах на ступе, на Филимона не действуют – она применила свой фирменный метод ловушки внимания. Тем более, что для этого возник превосходный повод: Фил лично собрался дать дополнительный мастер-класс по анатомическому рисунку. В частности, по скелету – главному каркасу, на который можно навесить любую физическую форму с объемом.

На уроке, студентам было отведено полчаса, чтобы самостоятельно набросать эскиз позвоночника и конечностей, с предоставленной модели человеческого скелета. В конце мастер-класса, Фил подходил к каждому ученику, бегло оценивая наброски, и точными движениями делал поправки, задавая правильные линии. Он медленно шел, словно плыл между мольбертами. Баба-Яга, как под гипнозом смотрела на сжатую в нем пружину Силы, которая словно вызолачивала его изнутри. И взбудораженная фантазия Яги поэтично дорисовывала образ – будто не кровь, а само золото течет в его венах, под стать великим богам древнего Египта! Фил, сам того не осознавая, излучаемым им светом, расточительно насыщал окружающее пространство. Он словно бессознательно соревновался своей яркостью, с включенными на всю мощность электрическими лампами на подвесном потолке.

“А ведь это скоро закончится…” – сидя на галерке, думала Баба-Яга, пытаясь запечатлеть в памяти всю мощь и красоту светимости Фила; одновременно с этим, трансформируя состояние нежной симпатии в безжалостность. И когда он, с заранее считываемым разочарованием на лице, подошел к Бабе-Яге, она была готова! Фил приготовился сказать нечто, что говорил раз сто перед этим, после чего, сделать небрежный жест карандашом. Но вместо этого – подвис дольше обычного, пристально всматриваясь в холст.

– Что это, Яна? – спросил Фил, указывая карандашом на место, где должен был находиться позвоночник.

“Что-что, да уж не глаза твои ясные!” – про себя подумала Яга, плохо контролируя тепло, которое стремительно разливалось по телу, от услышанного звука своего имени, пускай и вымышленного. А вслух, произнесла:

– Так это ж позвоночник, в виде шампура… с кусочками шашлыка, вместо позвонков! Извини Филя, с утра макового зернышка во рту не было, уж очень есть охота, увлеклась!

– Окей, а это тогда что? – иронично поинтересовался он, указывая карандашом на нижнюю линию таза, нарисованного Ягой, скелета.

– Аааа, нууу… я ж мужской скелет рисовала, так что это – кость мужского члена! – с притворным смущением и деланной наивностью неофита в мужской физиологии, выпалила Яга.