Обручение - страница 23

– Ты знаешь, что нам нельзя этим заниматься, пока я не пройду Ритуал, – совсем неубедительно прохрипела я, подставляя шею для очередного поцелуя. – Дождемся церемонии, а потом насладимся друг другом вдоволь.

– Я могу свихнуться, пока буду дожидаться этого момента, – отозвался Анджей, одной рукой лаская мою затвердевшую под рубашкой грудь, а другой стягивая вниз тонкую кружевную полоску трусиков, обреченно «хватающуюся» за бедро.

Недолго думая, я с силой уперлась ладонью в его грудь и надавила.

Он податливо перекатился на спину, позволяя мне оказаться сверху.

– Думаю, что я все же должна тебя остановить.

Подавшись вперед, я с жадностью впилась в любимого очередным поцелуем, на который он сразу же ответил.

Мои ладони при этом хаотично скользили то по его напрягшейся груди, то по его бедрам, то по твердому как сталь животу…

– Хочу, чтобы ты стала моей женой… Сейчас! Немедленно! Хочу забрать тебя на край света, и больше никогда не отпускать… – хрипло шептал он, так и норовя вновь подмять меня под себя.

Полыхающее позади спины пламя приятно согревало. Больше всего на свете я сейчас мечтала о том, чтобы стянуть с себя остатки одежды и отдаться Анджею. Полностью, без остатка. Но при этом так же четко осознавала, что данный Агате обет нужно соблюдать, чего бы это не стоило.

– Я и так твоя. Навсегда. Навечно.

Пока я шептала это и впивалась в любимого все новыми поцелуями, моя ладонь уже была внизу его живота.

Дыхание Анджея вдруг стало тяжелым и отрывистым, и несколько минут спустя все было кончено.

– Я люблю тебя, – прошептали мы одновременно, прижимаясь друг к другу покрывшимися испариной лбами.

Анджей мирно посапывал во сне. Его спина медленно приподнималась под темно-синей хлопковой футболкой, которую я все же заставила его натянуть.

Огонь в камине действительно потух слишком быстро. Лишь мелкие, похожие на пыльцу янтарно-желтые огоньки приглушенно поблескивали в темноте.

Пока что в комнате еще было достаточно тепло, но что-то подсказывало, что уже совсем скоро все изменится.

Испарина, покрывавшая стекла начала постепенно растворяться, пропуская внутрь помещения яркий лунный свет.

Я так и не заставила себя укрыться одеялом. Бледная кожа бедер так и сияла в темноте.

С губ сорвался вздох.

Очевидно, что сон так и не придет ко мне сегодня.

В уши были вставлены наушники, а там, в крошечных динамиках – звучал хрипловатый голос Эммы Рут Рандл, выдающий очередную меланхолично-темную балладу:

«О, Сара… Пыталась ли ты хоть когда-нибудь перестать быть слабой?

Пыталась изгнать ее из своего бренного тела? Пыталась отнять волю у волны?»…

Сколько раз я уже слушала эту песню, и все никак не могла наслушаться.

Простой мотив на кельтский манер, низкое звучание гитарных струн, темная меланхоличность и какой-то драматический романтизм одновременно, проникающий под самую кожу.

Вдруг, совершенно неожиданно, что-то внутри меня как будто надломилось. Сердце забилось чаще, а к горлу подкатил тугой ком.

Мысли словно сбились с нужного ритма, а в ушах зашумело.

Сама не знаю зачем, но я вдруг осторожно поднялась с постели и направилась к двери, ведущей наружу.

Ноги сами по себе забрались в высокие темно-зеленые резиновые сапоги и понесли меня прочь.

Прочь из домика Ясмин, прочь из этого согревающего нежного воздуха, прочь от Анджея.

Я открыла дверь, и замерла на мгновение. Вокруг было невероятно тихо. Деревья осторожно покачивали ветвями, луна освещала своим сиянием все вокруг, а в нос врывался резкий запах прелой листвы и хвои.