Обручение - страница 41

На губах заиграла улыбка, которую я не смогла сдержать:

– Я также сделаю все для того, чтобы ты был счастлив и ни дня не пожалел о том, что выбрал меня себе в жены. Я люблю тебя, Анджей Моретти! Окончательно и бесповоротно. Пусть наш союз станет вечным и несет этому миру лишь счастье и свет. Соединись со мной в одно целое… Я буду тобой, а ты – мной.

Агата удовлетворенно кивнула, а затем подала Даниелю знак рукой:

– Да начнется Ритуал! Даниель…

Преподаватель послушно кивнул и, что-то взяв с алтаря, подошел к нам с Анджеем.

Только когда он приблизился практически вплотную я с ужасом обнаружила, что это был кинжал.

– Только не говорите, что в этой церемонии все также не обойдется без крови, – протянула я, смеривая Даниеля взглядом. – Мне предыдущего опыта только не хватало…

На губах молодого человека застыла снисходительная улыбка:

– Этот не станет таким печальным, а даст тебе и Анджею лишнюю защиту, именуемую в дальнейшем зовом родной крови. Чтобы ни одно заклятие не сумело разлучить вас. Нигде, и никогда.

Любимый оказался сильнее духом, и уже послушно подставил свою ладонь под лезвие:

– Пусть моя кровь станет связующей нитью, между мной и моей супругой. Нитью, которая никогда не порвется, и приведет мое тело и душу туда, где будет обитать ее. Sanguis ad sanguinem, anima ad animam, corpus ad corpus…

– Sic fiat! – заключил Даниель, а затем осторожно полоснул моего возлюбленного по коже.

Кровь не заставила себя ждать: она легко заструилась по тыльной стороне ладони Анджея, которую он мигом подставил под широкую серебряную чашу, на самом дне которой уже лежали наши обручальные кольца, выполненные из белого и желтого золота, и на которых было выгравировано всего два слова – amor aeternus, «любовь вечна».

Металл мигом окрасился в багровое, скрыв собой гравировку.

Агата подалась вперед и разбавила кровь несколькими каплями фиолетово-голубой жидкости. Объяснений в данном случае не требовалось. Я прекрасно знала, что это было – Люпитий, особое зелье, способное защитить от нападения вампира.

– Теперь очередь леди, – заявила ирландка, глядя прямо на меня.

Я послушно подала ладонь Даниелю, а тот, в свою очередь, настолько осторожно коснулся моего запястья, будто бы боялся попросту переломить его.

Резкая боль пронзила кожу, но я послушно выдержала это испытание.

Выдавив кровь в чашу, подобно Анджею, я вновь обратилась к нему взглядом: на его тонких губах играла легкая улыбка, а его прекрасные синие глаза так и прожигали меня насквозь своим любящим взглядом.

– Пусть моя кровь станет связующей нитью, между мной и моим супругом. Нитью, которая никогда не порвется, и приведет мое тело и душу туда, где будет обитать его. Sanguis ad sanguinem, anima ad animam, corpus ad corpus… – прошептала я.

Затем Агата закрыла глаза, а из ее уст полилась длинная, похожая на неведомое песнопение речь на том самом языке Манускрипта, что именовался Ультрумом.

Ирландка произносила слова так певуче и легко, будто знала его с самого рождения.

– Amen! – выдала она в завершение, а затем вновь обратилась к Даниелю:

– А теперь закрепим союз.

Анджей опустил свои пальцы в чащу и вытянул оттуда кольцо, что предназначалось мне:

– Заклинаю тебя, любовь моя. Вечность свяжет нас навсегда. Прах к праху, дух к духу…

Холодный липкий металл коснулся моей кожи и практически сразу же намертво закрепился на пальце. Словно пророс внутрь, стал его продолжением и неотъемлемой частью.