Птичка защебетала прямо над их головами. По дорожке проехал подросток на спортивном велосипеде.
Когда Мартин поцеловал ее, Эльза откликнулась на поцелуй.
***
Мартин нашел Лютера Франка в частном тренажерном зале, который традиционно посещали сотрудники инквизиции. Франк пыхтел, поднимая штангу на бицепс стоя, его модная майка промокла от пота. Мартин мельком подумал, что на майке написано «Я люблю столицу», а на лице у Франка – что он любит свою деревню. Совиная падь, кажется. Или Хвойная.
Неважно.
Увидев Мартина, Франк вполне предсказуемо побледнел и едва не выронил штангу: должно быть, решил, что господин министр по делам ведьм пришел вытягивать ему кишки через уши – за шашни с чужой женой.
- Добрый вечер, Лютер, - произнес Мартин с той вежливостью, из-под которой выглядывает ледяная ненависть. – Положите эту железяку, есть разговор.
Франк послушно избавился от штанги и, повинуясь жесту Мартина, опустился на скамейку. Мартин присел рядом и сказал:
- Ну что, пожалуй, будем начинать внутреннее расследование. Начнем с предупреждения о неполном служебном соответствии и с запрета прямой работы с ведьмами. Ваших подопечных переведут, например, господину Цвайблюмену.
Марк Цвайблюмен был редкостная сволочь и карьерист, ведьм ненавидел всей душой и гонял их чуть ли не палкой. Франк побледнел – не из-за ведьм, разумеется, просто не ожидал такого поворота. Надеялся, должно быть, что отделается разбитой мордой, как в родной деревне.
- За что? – только и смог проговорить он. Мартин коротко хохотнул.
- Опомнитесь, Лютер! За один день две ваши подопечные лишились печатей. Одна из них вместе с печатью лишилась головы. Причем печати сорвались после непосредственного контакта с вами, - он снова усмехнулся и развел руками: - У нас, простите, правовое государство. Ведьмы должны сотрудничать с инквизицией, а не бояться ее. Какая дура к вам сама пойдет после такого?
- Я ничего не делал, - промолвил Франк. Мартин удовлетворенно отметил, что его губы посерели, словно деревенский увалень готовился упасть в обморок от страха. – Я ничего не делал с ними, все шло согласно протоколу. В конце концов, есть видеозапись… Я веду ее, как и все мои коллеги.
Мартин хищно усмехнулся одной стороной рта.
- И есть видеозапись с госпожой Грюнн? Или это уже хоум-видео? Для личного пользования?
Франк обреченно закрыл глаза, словно боялся, что его сейчас ударят. Мартин подумал: не отвесить ли ему и правда покрепче? – но не стал.
- То, что ты трахал мою жену – это следствие, - с улыбкой сказал он. Улыбка не сулила Франку ничего хорошего. – Не совсем же ты дурак, правда? Понимаешь, что я тебя, - Мартин небрежным жестом изобразил легкий щелчок, которым сбрасывают крошки со скатерти, - раздавлю и мимо пройду. Но ведь нет. Инстинкт самосохранения начисто отсутствует. Что случилось, Лютер? Что произошло, расскажи мне. Эльза ладно, у нее свои соображения. Но ты-то почему берегов не видишь?
- Она мне понравилась, - промолвил Франк едва слышно. Взгляд, брошенный в сторону Мартина, был просто убийственным. – Красивая, хорошая девушка. Редкая девушка.
Мартин усмехнулся. Эльза действительно была и красивая, и хорошая, но в столице таких – на монетку пучок.
- Ты, что ли, баб не видел, что хрен в штанах не можешь удержать? – с нарочитой грубостью произнес Мартин. – Что происходит, Лютер? Как ты обнулил их печати?
Разговор оборвался – в тренажерный зал вошел Андреас Киттен собственной персоной, и Мартин осекся. Он готов был увидеть здесь кого угодно, хоть дьявола со всеми его дьяволятами, но не господина Киттена, принца Стефалийского, верховного инквизитора соседней Стефалии.
