Обряд. Любовь бессмертна… - страница 4

Повернувшись к угрюмому Уильяму, который никак не мог прийти в себя от предстоящего подвига, комиссар хмыкнула:

– Ты бричку для нас вызвал?

Сержант, погруженный в свои мрачные мысли, в которых его уже давно не ждало ничего хорошего, с трудом выдавил из себя:

– В Управлении сказали, что все повозки разобраны для патрулирования, завтра приезжает какая-то шишка, город должен быть полностью безопасен.

Ведара выхватила с вешалки зонтик-трость, под которым могло укрыться сразу три человека с не слишком широкой комплекцией, и легонько вытолкав парня из кабинета, преувеличенно бодрым тоном произнесла:

– Значит, пойдем пешком, что очень полезно для здоровья! Подышим свежим воздухом, а то легкие скоро в пыльные мешки превратятся.

Сержант, решив проявить чудеса мужественности, молча вышел из трехэтажного мрачного здания, принадлежавшего районному отделению полиции и галантно открыв переданный ему зонт, понес его над комиссаром. Он давно понял, что проще согласиться с ведьмой, чем потом страдать от того, что она предпримет в отношении него. Едва прибыв в город и получив в свою полную и безграничную власть группу из восьми талантливых и не очень сотрудников, Ведара Вольт сразу предупредила, что не потерпит не подчинения. И вышло у нее это так убедительно, что Уильям до сих пор это помнит и не думает ослушаться.

Дождь, видимо, желая поддерживать страдания Уильяма Тамбера на высоком уровне, лил как из ведра. И стоки, на приподнятых тротуарах от основной проезжей части, не справлялись с большим обилием воды. Ведара уже промочила свои полусапожки на низком каблуке и теперь шла так, что каждое движение сопровождалось характерным чавкающим звуком. Высокие фонари, установленные вдоль тротуаров и подпитываемые от общего прозрачного магического купола, что был выстроен над городом усилиями трех десятков чародеев, горели слабо, а то и вовсе иногда гасли. Унылые серые здания, выросшие прямо из-под бетонных дорог, не добавляли хорошего настроения к этой уже заведомо пропавшей ночи. Мимо проехала пустая бричка, которую весело несла небольшая гнедая кобылка. Проводив тоскливым взглядом возничего, одетого в зачарованный от промокания плащ, Уильям предложил:

– Может, все-таки вызовем транспорт? Здесь недалеко находится стоянка: это сразу за рыночной площадью. Так что какая-нибудь из бричек точно свободна.

Ведара была непреклонна, но не потому, что хотела поиздеваться над своим сержантом, просто поиски свободной коляски, фаэтона или брички может затянуться, а до Птичьего переулка оставалось идти максимум минут пять. Смысл разменивать мыло на шило? Время должно работать на них, а сейчас выходило наоборот.

– Давай все-таки доберемся сами, а обратно уже кого-нибудь вызовем. Может у патрульных будет лишняя повозка. Не бойся, специально морозить тебя никто не собирается. Ты слишком ценный кадр.

Уильям оценил заботу, но все равно не смог удержаться и буркнул:

– Специально заморозиться я как раз и не боюсь, а вот не специально…

– Сержант, – сурово нахмурилась Ведара, которой надоело слушать нытье взрослого, здорового парня, в то время как она не испытывала никакого особого дискомфорта, – у меня складывается впечатление, что вы не хотите служить в полиции. Подумайте о своем поведении, а то в кисейных барышнях и то больше стойкости, чем в вас.

Упрек был справедливым, Уильям и сам понимал, что перегибает с соплями, но остановиться было трудно. Он сейчас ненавидел все, что было связано с женщинами. А здесь ему приходилось практически каждый день таскаться на службу и осознавать, что нужно подчиняться одному из этих дьявольских созданий.