Писать только об этом – повеситься хочется. И это ещё без политики! Отношения с США и санкции, с Европой и, опять-таки, санкции, военные угрозы, экономическое давление, бредни о глобальном потеплении и реальные лесные и степные пожары, коррупция на всех уровнях и бандиты в губернаторском корпусе, аресты сенаторов, мэров и депутатов, преступные группировки силовиков, скандалы в судейском корпусе и в надзорных органах, чёрт-те что во ФСИН и прочих ведомствах – ткни пальцем в любое… В общем, понятно. Везде так. Какую страну ни возьмёшь, без чернухи не обойдётся. Хоть на Западе, хоть на Востоке, хоть где. А в Арктике и Антарктиде с экологией проблемы. Не такие, как в Африке, Юго-Восточной Азии и Амазонии с дождевыми лесами, и не такие, как в Сахаре, но с такими последствиями… Да и с Мировым океаном невесть что творится – загадили всерьёз, а чистить его кто будет? Грета Тунберг со своими прогульщиками? Они палец о палец не ударят, им только бузить нравится. Без кровопролития, погромов и грабежей, как «борцам с расизмом» в США и ЕС, но…
В общем, текущие новости одна другой мрачнее, ничего оптимистичного не просматривается, и с этим надо что-то делать. Так что предадимся воспоминаниям и оттуда почерпнём радость жизни. А то так и автор закиснет, и читатели его от негатива захиреют. Не дело это. Что за информационный ресурс, когда то ли самому повеситься хочется, то ли героев его, из числа чиновников, политиков и уголовников, по фонарям развешать? Включая тех, кто к России никакого отношения не имеет и иметь не будет, но, в рамках глобализации, достал в стране население до такой степени… И тут один беспроигрышный ход – про животных вспоминать или про детей. Не зря народ так Даррелла и Сетон-Томпсона любит, Киплинга и Милна, Астрид Линдгрен и Туве Янссон. И правильно делает. Вот и у нас по этой части есть про кого вспомнить. Зря, что ли, собаки с кошками в семье были и есть? Выйдешь, одурев от новостей, из дому, на свежий воздух, нет-нет да подсунет лобастую голову под руку Мурчик, полосатый серый с желтизной на брюхе деревенский кот, чтобы её почесали, и на душе легче.
А как потрётся он о ногу, как рухнет на дорожку, белым пузом кверху, да начнёт лапами туда-сюда водить, в белых носочках, растопыривая пальцы, чтобы продемонстрировать, что он и так может, и этак, но когти при этом спрятав, как взлетит неожиданно на дерево, хлеща себя и окружающий воздух хвостом… И это ещё в летнем меху! К зиме обрастает плотной шубой и знай съёмочные группы подкарауливает. Приедут, камеру поставят, начнут спрашивать про очередную Сирию или Ливию, он тут как тут. Очень уж сниматься любит. Галопом идёт по сугробам, прыжками, поднимая снежную пыль. Подбежав, обходит всех. Штативы обнюхает и плечиком о них потрётся, с операторами и корреспондентами наладит личный контакт и плавно входит в кадр. Любимый приём: подойти, встать на дыбы, как геральдический лев, и в два прыжка оказаться на плече, а там примоститься поудобнее и, глядя в камеру, месить пальто передними лапками. Очень фотогеничен, превосходно это знает и не отказывает себе в возможности публичной демонстрации чувств. Умён, бродяга!
С дочкиной собакой, померанским шпицем Джерри-Ли, пушистой лисичкой с торчащими как два треугольничка ушками, роскошным султаном хвоста и звонким голосом, он находил язык долго. Молодое было животное, бестолковое, всё время пыталось вызвать кота на игру в той манере, которая юная самочка шпица полагала единственно правильной – носясь вокруг без устали, лая и подпрыгивая. Притом что кот участок от посторонних зверей охранял свирепо, и никаких посторонних кошек и собак на него не пускал, он от такой наглости сначала впал в изумление, потом пару раз врезал нахальной псице по белым пуховым булкам подхвостья, а когда это, никогда не отказывающее себе в перекусе животное, ещё и сжевало немного корма из миски в его личном, персональном домике, озверел до такой степени, что начал собаку в кустах скрадывать и устраивать на неё засады, которых не постеснялся бы и тигр-людоед из книг Джима Корбетта. Псина могла элементарно доиграться, чего не понимала вусмерть. Но её спасли. Кот мало-помалу с ней примирился. Даже играть начал, хотя и по своим правилам.
