Obscura reperta [Тёмные открытия]. Игра в роман - страница 23

Меланхолии темные стрелы

Светлой боли в сердце копье

Не стерпев, безрассудство мое

Рассказать о любви захотело,

Чтобы мог я забыть про нее.

Я, кто некогда пел кантилены

Королевам про годы мои,

Гимн рабов, обреченных муренам,

Романсеро о злой любви

И печальные песни сирены,

Но увы, позабыть не смог

Я голубку и берег дикий,

Маргаритки в руке лепесток,

Нежность розы, пряность гвоздики

И далекой мечты островок.

Бывают лица, словно проваленные внутрь: выступают скулы, надбровные дуги, подбородок, а глаза, маленький рот и нос покоятся на дне неглубокого оврага. Сквозь пыльное стекло лицо было словно присыпано пеплом. Андре краем глаза видел в зеркале, что девушка разглядывает его, пытаясь разобраться в своих впечатлениях.

Ренэ рассказывал. Словно выполнял долг, давал отчет о своей жизни, но похоже было, что даже он слушает себя вполуха.

– А ты где работаешь? – наконец спросил он.

– Дома.

– Дома? Те, кого я спрашивал о тебе, сказали, что ты библиотекарь.

– У меня очень большое собрание древних книг, издатели платят мне за возможность переиздания какой-нибудь из них, за слайды, снятые со страниц. Библиотека – детище нашего рода, хранитель книг – древняя семейная профессия.

– И где эти книги?

– Часть здесь, в этих шкафах. Остальные в других комнатах.

– Весь дом заставлен книгами?

– Да… неинтересно. Зато есть неплохое вино, давайте немного посидим, а потом… мне нужно поработать. До города недалеко на такси. Доедете вместе с Этель, ладно?

– Не боишься отпускать такую девушку со мной?

– Ренэ в школе был просто дон жуаном, и как назло, если мне нравилась какая-то девочка, вскоре она становилась его подружкой. Именно она. – Андре сказал это с некоторым нажимом и был доволен тем, что наугад придумал такую фразу, и это не встретило возражения. «Ну давай, приглашаю в эту игру. Можешь думать, что я сказал тебе комплимент, буду не против, если ты станешь его подружкой и вы займетесь друг другом, а меня оставите в покое».

– Да, просто у нас вкусы во многом совпадают, но я гораздо активней. Знаешь, Андре, пить как-то не хочется, еще много дел сегодня, лучше пойдем на экскурсию.

– В другой раз, Этель будет скучно, – этим словом Андре снова подчеркнул свое желание избавится от них обоих.

– С такими мужчинами не заскучаешь, – ответила она. И взяла Ренэ под руку. – Куда пойдем сначала?

Они прошли в южную башню. Андре объяснил, что каждая из комнат посвящена какой-то одной культурной эпохе. В южной башне были сирийский, арабский и провансальский залы. Сейчас они поднялись в провансальский. Центр круглой комнаты занимало средневековое кресло, с наброшенным на него подбитым мехом плащом, в простенках было развешано оружие и старинные музыкальные инструменты.

– Да, оружие на стенах встречается часто, но вот это… – Ренэ изучал нелепые обесцвеченные временем струнные.

– Кроты и ребеки это тоже оружие, – почти перебил его Андре.

– Конечно, если больше ничего нет, этим можно врезать сопернику по башке, так?

– Нет. Этим пронзают насквозь сердце. Ты слыхал о любовной магии трубадуров? Об их темном языке? О том, какое влияние слова и музыка оказывают на человека, общество, вселенную?

Андре знал, что не сможет справится с собой, не сможет говорить об этом как обычный человек, а не как одержимый. Он помрачнел, но то состояние, которое подступало сейчас, несло с собой не только муки, но и эйфорию.