Обязательственное право - страница 59

Utputa plures sunt rei stipulaudi vel plures argentarii, quorum nomina simul fасta sunt, unius loco numerabuntur, quia unum debitum est.

Здесь expensilatio одной и той же претензии в книгах двух менял совершенно уравнена с однородною стипуляциею и признается, подобно последней, источником происхождения корреального обязательства. Другой текст говорит о duo rei credendi вследствие стипуляций, из которых один заключил мировую (Compromiss), и уравнивает с ними двух менял, занесших в свои книги одну и ту же претензию к третьему лицу[271]:

Idem in duobus argentariis, quоrum nоmina simuleunt.

Принцип, применяемый здесь к менялам, может быть, без сомнения, распространен на всех римлян древнейшего периода, так как и по отношению к менялам он выводится исключительно из nomen factum (из expensilatio), представлявшем один характер как для менял, так и для прочих римлян, а не из особенной природы меняльного ремесла и еще менее из упомянутого здесь товарищеского отношения обоих менял[272].

Некоторые ученые неправильно сравнивают с этим отношением менял в корреальном обязательстве совершенно другое, имеющее с ним внешнее сходство и основанное в действительности только на промышленном характере менял. Отдельное меняльное учреждение (argentaria) могло принадлежать одному хозяину или нескольким, которые тогда составляли промышленное товарищество для достижения целей этого учреждения[273]. И в последнем случае как самое учреждение, так и меняльные книги были одинаковыми независимо от того, вел ли отметки один из товарищей, многие или все поочередно. Когда посторонний римлянин входил в сделку с этим учреждением и отмечал его в своем домовом регистре в качестве должника по expensilatio, то могло возникнуть сомнение: к кому должен быть предъявлен иск, к каждому ли товарищу в соответствующей части или всецело к лицу, стоящему во главе учреждения и именем которого (фирмою) оно оперировало? При огромном значении менял желательно было, в интересах прочих римлян, облегчить по возможности предъявление исков. Вот почему обычным правом установилось правило, что каждый отдельный член товарищества обязан отвечать во всем долге[274]. Отсюда возникло отношение, аналогичное корреальному; но оно отличалось от истинного корреального обязательства, возникшего из договора (и именно письменного контракта), уже тем, что римлянин, предъявляющий иск к одному из товарищей в полной сумме, быть может, и не думал о нем в момент отметки в регистре. Таким образом, существовало совершенно специальное юридическое правило для меняльного ремесла, применявшееся только в этой сфере и не имевшее ничего общего с системою корреальных отношений.

Тот же вопрос представляется и в обратном случае, когда внесенная самим меняльным учреждением в регистр expensilatio становится предметом иска. Справедливость требовала, чтобы к выгодам и к облегчению иска со стороны учреждения применялось то же правило, которое служило к его невыгоде. Следовательно, каждый товарищ порознь мог предъявить полный иск. В самом деле, это правило было признано императорскими постановлениями[275] и имело тот же промышленный, исключительный характер, как и приведенное выше для противоположного случая. Оба вошли в состав римского торгового права и были чужды общей теории корреальных отношений.

с. Прочие договоры.

Возникновение корреальности из стипуляции (и письменного контракта) было, быть может, единственным в древнейшем периоде; но уже в эпоху классических юристов признавалось за несомненное правило, что подобное отношение может быть основано на договорах bonae fidei, на простом соглашении, т. е. без стипуляции. Это явление не следует считать простым отступлением от принципов в интересах облегчения гражданского оборота; напротив, оно было прямым последствием более общего принципа, по которому во всей упомянутой категории договоров всякое неформальное, дополнительное соглашение должно было охраняться иском