Обычные ИИсторИИ. Человек и Искусственный Интеллект - страница 10

Было только восемь часов утра, а доктор Смит уже находился в своём офисе. Он специально пришёл на час раньше, чтобы поработать с рекомендательной системой. Случай с Ольгой не давал ему покоя, впервые за свою многолетнюю практику он не мог продвинуться ни на шаг вперёд в лечении пациентки. Теперь он усиленно разбирал различные истории болезней из практик других докторов, которые могли бы так или иначе помочь ему в его случае.

После стука в дверь и последовавшего за ним приглашения в кабинет вошла Мэй, привычно держа в одной руке планшет, а в другой стилус.

– Доброе утро, доктор.

Доктор Смит, погружённый в чтение, не сразу отреагировал на приветствие. Видя занятость своего шефа, Мэй замялась, не решаясь продолжить. Через несколько секунд Смит, осознав затянувшуюся паузу, оторвался от чтения и поднял глаза.

– Да, прости, Мэй. Здравствуй. Слушаю тебя.

Мэй, сообщив доктору всё, что он должен знать о своём сегодняшнем рабочем графике, выдержав паузу, добавила.

– Пришло извещение от администрации клиники, просили передать, что лимит на работу с цифровым клоном Ольги Лейбовиц закончится послезавтра.

– Что, опять деньги?!

– Да, страховка пациентки больше не покрывает расходы на цифровую терапию.

– И что, они предлагают мне экспериментировать над пациенткой, как над какой-нибудь лабораторной крысой? В каком веке мы живём?!

Мэй виновата пожала в ответ плечами. Смит огорчённо вздохнул, перевёл взгляд на окно и задумался. По напряжённому выражению лица своего шефа Мэй поняла, что он усиленно ищет выход из сложившейся ситуации. Она уже шестой год работала со своим шефом, и знала, насколько принципиальным и настойчивым он может быть, когда дело касается здоровья его пациентов. А потому Мэй терпеливо ждала, стараясь никак не обозначать своё присутствие.

Три года назад они вместе перешли сюда из другой клиники, где Смиту не давали возможности полноценно работать. Причины были различными: это и зависть к его таланту со стороны некоторых, в основном возрастных, коллег, потому что лечебные методики Смита часто шли вразрез с общепринятыми консервативными подходами, это и различные ограничения со стороны администрации клиники, которая беспокоилась больше о своём престиже и об экономии средств, уходящих на лечение пациентов, нежели о здоровье самих пациентов. Смит ушёл тогда, громко хлопнув дверью, и Мэй пошла за ним, без раздумий, движимая не только уважением, но и глубокими чувствами, которые питала к нему. Она уже давно понимала, что её привязанность к доктору Смиту превратилась в нечто большее. Её не смущала ни почти двадцатилетняя разница в возрасте, ни то, что доктор был женат. При всём этом, Мэй тщательно скрывала свои чувства, как от самого доктора, так и от всех остальных.

Прошло около минуты, когда Смит, оторвав взгляд от окна, перевёл его на свою ассистентку. «Моя дорогая замечательная Мэй», – нежно и немного игриво произнёс он, что отнюдь не убавляло искренности в его обращении. И Мэй узнала интонацию, близкую к той, которую она слышала от своего шефа крайне редко. Это случалось в те моменты, когда в жизни Смита происходило нечто важное. Три года назад он так же обратился к ней, уговаривая её не рушить свою успешную карьеру, уходя с ним в никуда, а остаться в той другой клинике, просто перейдя к другому руководителю. И вот тогда, вслушиваясь в интонацию, в тембр голоса, смотря в глаза своему шефу, Мэй уловила то, что развеяло все её окончательные сомнения. Это была взаимная любовь, а значит, всё остальное – карьера, грозящие финансовые проблемы и тому подобное – было абсолютно неважно.