– А что стряслось-то? – не отставала любопытная соседка.
– Отстань! – отмахнулся от неё Фёдор. – Потом расскажу.
– Вредный какой, сроду не дождёшься от него нормального ответа! – искренне возмутилась Раиса и обратилась к куме: – Маруся, вот скажи, чем только этот обормот завлёк Ульяну?
– Взглядом своим жутким! Бывало, как глянет исподлобья, так аж спина вся похолодеет. И не поймёшь толком, отчего, то ли от страха, то ли от услады.
– Да ты что?! Он и на тебя заглядывался?
– Заглядывался иной раз на игрищах[18]. Да больше таращился на Ульяну.
– А ты, небось, с него не сводила глаз! – озорно засмеялась Раиса.
– Больно нужен был, – смутилась Маруся, – кобель хмурый!
– Знать, не хмурый, раз две самые лучшие девки колхоза хотели за него замуж.
– Так он же красивый был, – всхлипнула Маруся, – и работящий как вол.
– Что работящий, то работящий, – охотно согласилась Раиса. – Вон какой дом отгрохал! И двор полон всякой живности. И огород ухожен как ни у кого. Тебе такой был бы в самый раз.
– Ничё, – стёрла Маруся с глаз слёзы рукавом и успокоилась, – рано или поздно всё равно приберу его к своим рукам. Или даже к ногам!.. – с ехидцей засмеялась она.
– Вряд ли получится, – засомневалась Раиса.
– Получится. Я уж погрелась с ним разок в копне сена.
– Да не может быть, брешешь!
– Не брешу. В пух и прах растоптали копну. Сенокосы-то наши по соседству.
– Это же что случилось, что он решился на такое? – с недоверием посмотрела на Марусю подруга. – Он же ни на шаг не отходит от юбки жены!
– Да кто там решился? – хихикнула Маруся. – Сама залезла к нему в штаны.
– Ах вот в чём дело! А я-то думаю, чё это он стал обходить тебя стороной. Не-е-ет, ничего у тебя не выйдет, бабонька.
– Ещё как выйдет! – упорствовала Маруся. – Лиха беда начало.
Фёдор вернулся домой вперёд фельдшера и, задыхаясь от быстрого бега и забыв про свою обычную меланхолию, зачастил:
– Потерпи, Ульянушка. Потерпи чуток. Скоро придёт Матвеич, он вмиг поставит тебя на ноги. Он уже не одну душу вытащил с того света, добре знает своё дело.
* * *
Сельский фельдшер Евгений Матвеевич приехал в Павловку следом за местной красавицей Надюшей Барбашовой, с которой они вместе прошли всю войну во фронтовом госпитале и хотели вместе прожить всю оставшуюся, как им казалось, долгую жизнь. К своей работе фельдшер относился с любовью. Он бежал по зову больных на быстрых нестареющих ногах, словно автомобиль скорой помощи – на любые расстояния и в любое время, будь то день или ночь, зной или холод, дождь или снег, здоров ли он был сам или нет. В деревне его за это все искренне любили и по-свойски звали Матвеичем.
* * *
Фёдор ещё не успел раздеться, когда вслед за ним в комнату заскочил разгорячённый фельдшер и скомандовал прямо с порога:
– Ульяна, раздевайся, готовься к осмотру.
– Не стану я обнажаться перед чужим мужчиной! Уйди от меня! – возмущённо замахала на него руками Ульяна.
– Прости, Ульяночка, дурака старого. Прости. Это я брякнул с горячки, – спохватился Матвеич, стыдясь за свою случайную бестактность. – Я осмотрю тебя и через одежду.
– Не надо! Мне полегчает к утру! – продолжала противиться Ульяна, никоим образом не желавшая ощутить на себе чужие мужские руки.
– Ульяночка, дорогая, я обязан сделать это. От тебя так и несёт жаром, – стал уговаривать её фельдшер вкрадчивым голосом. – Наверно, придётся ехать в районную больницу.
– В больницу? Ни за что на свете! Дома помирать буду!.. – в полуобмороке заметалась по постели Ульяна.
