– Виктор, я ничего у тебя не спрашивала, не отвлекайся, пиши сочинение!
– Она правда не может писать сегодня. Разве не видите?
– Ещё бы!.. Это же не любовная записка!
– Александра Ивановна, – не унимался Виктор, – вы раните психику формирующегося человека. А ведь в скором времени она сама будет мама и…
И класс содрогнулся от хохота мальчиков, не давших сказать Виктору последнюю фразу. А девочки смущённо потупили глазки, и их щёчки зарделись румянцем.
Учительница была возмущена, она что-то кричала о долге и порядочности, но Люба этого уже не слышала – она бежала по коридору, растирая по лицу слёзы.
– У неё беда, маму увезли в больницу!.. – в горячке выкрикнул Виктор и тоже выскочил из класса.
Догнал он Любу в коридоре, забежал ей наперёд и взял за руки.
– Пойдём, пожалуйста, в класс, – вкрадчиво начал он. – Смеяться никто не будет.
– Я хочу на улицу, – возразила Люба.
– На улице дождь, промокнешь вся и тоже попадёшь в больницу.
– И пусть! Мне теперь всё равно!.. – всхлипнула Люба и попыталась освободить руки.
– Не говори так, – придержал её Виктор. – Тебе не может быть всё равно, ты осталась в доме за хозяйку.
«Какие у него тёплые и сильные руки!.. Такой сумеет постоять за свою честь, – подумала Люба и поймала себя на мысли: – И не только за свою…»
– Пойдём в класс, так лучше будет, – ласково посмотрел Виктор ей в глаза.
На душе у Любы сразу стало спокойнее, и она заколебалась.
– Пойдём, так правда лучше будет, – повторил он и легонько потянул её за руку.
И Люба пошла – сейчас, держа свою руку в его, она готова была пойти куда угодно, даже обратно в класс.
Класс встретил их одобрительным шёпотом.
– Ну вот, явились и даже не запылились, – добродушно пошутила учительница, уже забывшая обиду, и кивком велела ослушникам сесть на место.
Люба с Виктором сели за парту и переглянулись, и это был решающий взгляд. Они теперь были как никогда близки и как никогда понимали друг друга.
* * *
Учительница не доложила директору школы о случившемся, но тем не менее директор на большой перемене вызвал к себе Виктора и Любу и огорошил их:
– Так, ребятки дорогие!.. – сказал он многозначительно. – Повторите подобное ещё раз – оба получите неуд по поведению.
– Но за что неуд? – удивился Виктор. – Вы же не знаете, как всё было.
– Знаю. Ещё как знаю, – усмехнулся директор.
– Да откуда вы можете знать?! – не сдержался Виктор, забыв в запальчивости, что говорит с директором школы. А когда опомнился, страшно сконфузился и опустил глаза.
– Знаю. Ещё как знаю, – спокойно повторил директор. – Рассказали сознательные ученики.
– Не может быть, у нас таких нет… – в растерянности пролепетала Люба.
– Иди на перемену. Иди. С тобой всё понятно: больная мама, – выдворил директор Любу из кабинета, взмахивая в её сторону тыльной стороной ладони. – А ты останься, – пальцем поманил он к себе Виктора, направившегося вслед за Любой, и сурово сказал: – Что же ты, парень, разлагаешь дисциплину? На самом деле хочешь получить неудовлетворительно по поведению?
– Так я только ради справедливости, – сконфузился Виктор ещё больше.
– А вот как пропустишь из-за неуда экзамены, тогда будет тебе справедливость. Наверное, придётся забыть про мореходку.
– Не пропущу! – возразил, глядя исподлобья, загнанный в угол Виктор.
– Это ещё почему?
– Испортите хорошие показатели.
– Эх, Виктор, – с сожалением вздохнул директор, – школа доверила тебе право подписать приветственное письмо двадцать четвёртому съезду партии, а ты?..
