Обжигающие вёрсты. Том 1. Роман-биография в двух томах - страница 49

– А школа…

– Ну, Ген, это само собой. Иди, обязательно иди в вечернюю школу.

– Санька дело говорит. – поддержал и Юрий. – Мы, вон, в институт собрались.

– Тяжело будет – работать и учиться.

– Но разве есть другой выход?

Вот эта нравоучительная вечерняя беседа со мной почти что моих сверстников стала именно той самой каплей, которая оказалась решающей. Если честно, то давно уже подумывал об этом, но все как-то откладывал решение проблемы. Все чего-то боялся.

Через несколько дней, точнее – первого сентября 1960 года, вновь оказался за партой, но теперь уже необычной школы, – школы рабочей молодежи. Этот день и вечер хорошо запомнил: в четыре часа пришел с работы, умылся, чуть-чуть перекусил и в половине пятого отправился из палаточного нашего городка в поселок Постоянный, через тайгу, пешком, прошел пять километров, неся под мышкой несколько учебников и пока еще чистых тетрадей.

И вот я в седьмом классе. Пять уроков первого учебного дня, точнее, вечера, прошли незаметно. В половине двенадцатого ночи, выйдя на крыльцо школы, был поражен: легкий морозец и везде лежал снег – такой чистый, отсвечивающий голубизной от лунного сияния.

Это была сибирская зима. И она пришла совсем неожиданно. Неожиданно для меня, но не для сибиряков. Потому что они-то хорошо знают: с началом сентября жди зимы в любую минуту. И совсем неважно, что еще днем тепло и можно ходить в рубашках.

Около часу ночи, придя к себе, в палаточный городок, уснул мертвецким сном. И на этот раз мне даже не мешал храп спящих парней.

Дни шли один за другим. Мой распорядок оставался неизменным: утром – на стройку, вечером – в школу. Стал сильно уставать. Видимо, с непривычки. Александр и Юрий, глядя на меня, по-видимому, тайно сочувствовали, поэтому всячески подбадривали.

Стал потихоньку втягиваться в новый жизненный ритм. Но тут опять незадача: вызвали в военкомат и сказали, что вот-вот призовут в армию. Мне заранее выписали повестку, поэтому сумел отвезти все свои ставшими не нужными вещи своим родителям, которые к тому времени перебрались в Верхнюю Туру, в небольшой город на севере Свердловской области..

Второго декабря 1960 года, вернувшись в Братск, прибыл на призывной пункт. Оттуда эшелоном призывников повезли под Иркутск, на сборный пункт. Ехали что-то довольно долго.

Когда мы прибыли, то меня ждала новость: Никита Хрущев объявил на весь мир, что в Советском Союзе начинается большое сокращение численности армии. И меня, как человека самого мало полезного для армейской службы (из-за близорукости) подвели под это самое сокращение. Так что, фактически не прослужив и дня, меня отправили назад, то есть в Братск. Но там мне было делать нечего, поскольку на дворе лютая сибирская зима в самом разгаре, а на мне какие-то старенькие сапоженции, фуфайка, драная шапка. Ну, все то, во что обычно был одет советский призывник. И ни денег, ни одежды. Билет, конечно, мне могли выписать, но до Братска. Но там меня никто не ждал. По крайней мере, прежде мне надо было съездить на Урал. Но туда должен был ехать на свои кровные, которых у меня не было. Оказавшись в безвыходном положении, решил: возвращаться на родину. По крайней мере, там было что обуть и надеть.

И вот из Иркутска еду на Урал, а это не ближнее место – несколько тысяч километров. Как еду? Зайцем. Ревизоры вытуривают с одного поезда, дожидаюсь другого попутного, пробираюсь тайком в вагон. И так продолжаю свой путь. Простые люди относились с пониманием. Когда могли, то прятали от всевидящего ока ревизорского. Немного подкармливали.