– Тепло сегодня, – начала я светскую беседу. – Народ, наверное, по дачам разъехался. Самое время закрывать сезон.
– А я от дачи зверски устаю, – призналась моя пассажирка. – Вот на время выехать куда-то можно, а торчать там на жаре между грядками – увольте. Да и тишина эта. Нет, город – вот это мое.
– Надо же, – вырвалось у меня, – и я такая же!
– Иван Иваныч вот, наоборот, фанат, – улыбнулась Светлана. – Каждые выходные мотается. Удовольствие, говорит, надо заработать. То грибы, то ягоды, то кабачки у него там. В прошлом году была драма, потому что какие-то гусеницы его клубнику в огороде обглодали. Ой, не могу! Сам варенье закрывает, потом раздаривает, аж трясется от радости. Когда я сегодня в офис зашла, то там пахло малиной. Аромат такой летний… Он вас угостил, верно?
– Чай с малиной предложил, да. Самое оно такой-то осенью.
– Таня, открою тайну: сам ее собирает, сам сушит. Все с душой, а она у него добрая.
– Во какой рукастый мужик, – рассмеялась я.
– Иван Иваныч очень хорошо относится к Сергею, – неожиданно сменила тему Светлана. – Как и я.
Из-за поворота показалось приземистое здание рынка. Припаркованные вдоль тротуара грузовики не давали возможности подъехать ближе, и я еле-еле нашла место для того, чтобы остановиться. Но Светлана не сразу вышла из машины.
– Возможно, это никак не поможет его найти, но вы уж постарайтесь, – негромко произнесла женщина. – Я все понимаю и желаю вам справиться. Сергей очень хороший человек.
– Я постараюсь.
– Я сейчас вот вспомнила. Он хотел купить машину.
Ну, наконец-то!
– Про машину он сам рассказал? – уточнила я.
– На складе, который мы охраняли, был отсек, где складировались битые автомобили. Какие-то машины, очевидно, еще можно было спасти, их потом разбирали на запчасти. Во время обходов Сергей частенько заходил туда, приценивался. Возвращался расстроенным, говорил, что ему и это дороговато. Деловой такой. Бурчал о том, что сначала Машку в люди надо вывести, а потом и на машину зарабатывать. Я рискнула как-то, намекнула, что могу дать взаймы, но он наотрез отказался. Гордый.
– Долги возвращать всегда непросто, – согласилась я.
Вполне верилось в то, о чем рассказывала Светлана. В целом образ Сергея Буракова был весьма положительным. Я не перебивала, слушала, понимала, что получаю именно то, что хотела.
– Он постоянно был на связи с сестрой. Держал руку на пульсе. Я сначала думала, что она нездорова – настолько дотошно он расспрашивал ее о том, где она была, с кем была, что собирается делать, поела ли, выпила ли таблетки. Даже спросила, не удержалась: нужна ли помощь? Все ли в порядке? Он смен понабрал по максимуму, дома редко бывал. Но знаете, Таня, на контакт он не пошел. А на мой вопрос ответил коротко и ясно: «Сам разберусь. Спасибо, у нас все в порядке».
– И больше вы помощь не предлагали…
– Не предлагала. Но попросила его все же обращаться, если понадобится. И Иван Иванычу передала, чтобы знал. Он у меня мягкий, – улыбнулась Светлана.
– Кто у вас мягкий? – не поняла я.
– Мятный Иван Иванович, генеральный директор. Он не сказал?
– О чем?
– Моя фамилия по мужу Мятная. Приятно познакомиться.
Вот не люблю, когда из меня делают идиотку. Сама с этим успешно справляюсь, без посторонней помощи.
– Мы с Иван Иванычем редко совпадаем во мнениях, – сказала Светлана. – Он очень неплохо разбирается в людях. Я же могу ошибиться, но впоследствии он всегда оказывается прав. Но насчет Сережи сошлись единогласно. Понимаете, Иван Иваныч раньше неоднократно бывал в «горячих точках», а я работала медсестрой в госпитале, куда он с последним ранением попал. Понасмотрелась, понаслушалась. Неужели мы не распознали бы в человеке что-то нехорошее? Война, Таня, очень жестко фильтрует людей. После этого и в мирное время иначе на все смотришь. Глубже забираешься. Но, конечно, всегда есть шанс не узнать что-то до самого донышка.
