– Что это за элемент? – заинтересовался президент.
– Это редкий элемент, не указанный в вашей периодической системе, который у вас на Земле нигде, никем и никогда не использовался и не используется ни в одном производстве. Поэтому он для вас бесполезен.
– Значит, не скажете? – упёрся президент – Тогда…
– Не спешите отказывать, – усмехнулся Тайр, – не спешите обрывать едва наметившийся контакт, который поможет вам в самом ближайшем будущем совершить небывалый технологический рывок и, возможно, поможет решить все ваши нынешние проблемы. Подумайте, прежде чем сказать то слово, которое было готово сорваться с ваших губ.
Президент задумался, и его вид говорил о том, что в нём борются гордыня, любопытство, страх и расчётливость. Он недоверчиво потёр глаза, стал хмур и сосредоточен. Я не выдержал и встрял в разговор:
– Если память мне не изменяет, – начал я, – в России наступили непростые времена во внешней политике, экономике и финансах, тем более, что страна вступила в войну, которая стремится к расширению и углублению. Поэтому, я полагаю, сейчас не допустимо терзаться сомнениями. У вас появился реальный шанс выйти из кризиса, избавиться от многих проблем и изменить жизнь к лучшему, так не упускайте его, не откладывайте решение в долгий ящик.
– Вы странный человек, Егор, – брови президента изумлённо изогнулись. – Вы так легко используете наш язык, будто он вам родной.
– Я природный русский и коренной москвич. Это для ясности, – уточнил я. – Но всё, что вам здесь сказано, чистая правда. Для разумного человека сказано достаточно. А от себя скажу: нельзя жить серединка на половинку, особенно сейчас. Осторожность, сомнения и уклонения иногда помогают избежать поражения, но никогда не приведут к победе.
– Ну, хорошо, – наконец, ответил он, и в его глазах появился холодный пристальный интерес. – Допустим, я соглашусь. Что дальше?
– Всё очень просто, – ответил Тайр. – На полигонах в Липецке, Череповце, Туле, Златоусте, Челябинске, Нижнем Тагиле с вашего разрешения появятся наши специальные устройства. Они, никого не беспокоя и не озадачивая, будут тихонько висеть над залежами отходов и в определённые сроки сдавать вашим доверенным лицам продукцию чистоты класса три девятки. Производительность каждого из них тысяча тонн ежемесячно. Работать эти роботы-сепараторы будут до полной утилизации отходов на всех металлургических комбинатах, потом мы их заберём. В контакте с вами будет наш командир Очер. Итак, ваше слово?
Мы с президентом несколько секунд попытались ломать друг друга взглядами.
– Хорошо. Я согласен, хотя до сих пор не уверен, кто здесь кого использует, – проговорил президент. – Сегодня же я отдам распоряжение администрациям, дирекциям предприятий и службам безопасности. Как вы собираетесь обеспечить связь?
– Как вам удобно, – ответил я. – Можно по телефону, можно по закрытому радиоканалу, можно непосредственно ментально.
– Что значит ментально? – он удивлённо широко открыл глаза.
– «Можно разговаривать мысленно, – прозвучал в его голове мой голос, – вот, как сейчас».
Удивлению президента не было границ. Он покрутил головой и смущённо погладил лоб:
– Последний способ наилучший.
– Договорились, – подтвердил я. – Завтра утром я с вами свяжусь, товарищ президент, чтобы уточнить детали. А сейчас мы вернём вас к вашим сотрудникам. И у вас работы уйма, и они могут совсем расстроиться от горя, что прозевали объект.
