Сбитый столку Никита побежал к Елизавете Дмитриевне. Бежал пока не обессилел, пока стоял и пытался отдышаться увидал Елизавету, которая плачет и смотрит на офицера при параде.
–Что же *АХ* вы *АХ барышня плачете? – с отдышкой спросил Сиверс.
–Да братец мой родной на войну едет, так ещё и вас наверняка заберут- рыдая произнесла Лиза.
–Ну что же вы из-за таких пустяков плачете, вернёмся мы до Рождества Христова живые и здоровые, уверяю вас.
–Если бы всё было так…
Ещё никто не знал, чем обернётся это война для Европы, какие смерти и разрушения принесёт она…
Шёл август 1914 года люди по всей Европе с улыбками на лицах шли в пункты призыва на защиту своих империй, семей и интересов. Они думали, что это будет приключение или ритуал взросления, который обернётся сокрушительной победой над врагом и возвращением до Нового Года, но скажу вам так никакое это было не приключение…
Как только Никита распрощался с родителями и Елизаветой Дмитриевной, он пошёл в свою гвардейскую дивизию для несения боевого долга.
«Я вспоминаю момент перед отправкой на фронт. Мы встали перед Зимним Дворцом всей дивизией и увидели Николая II, который высказался о войне и о нашем успехе в ней, потом перед нами прошёл священник, как зовут хоть убей не помню, акропил нас и наши знамёна святой водой и зачитал молитву, после чего мы взяли оружие, припасы и выдвинулись к поезду.»
Граф Никита Сиверс ещё не знал через что придётся пройти ему и его стране, пока что он, шутя со своей дивизией ехал на позиции в Восточную Пруссию защищать Российскую Империю.
15 августа Сиверс был на границе с Германской Империей и готовился к наступательной операции. Как унтер-офицер Никита мой отсидеть в штабе, но он был как Суворов – отец и брат своих войск, поэтому со штабом фронта Сиверс обсудил его решение идти в атаку вместе со своими бойцами. После не долгого обсуждения ему дали возможность погеройствовать, но с условием того, что он будет информировать и контролировать ситуацию в бою. Сиверс с воодушевлением и небольшим страхом ждал этого момента, он подготовил шашку и прочистил свой револьвер по 100 раз и вот настал час атаки.
Утром 17 августа по свистку графа Сиверса солдаты вылезли из окопов и побежали на врага в полный рост, Никита шёл впереди всех. Его руки тряслись, но он достал шашку и Наган и был готов сражаться. Огонь не заставил себя ждать и сразу после подъёма русских войск, немцы начали стрелять из двух самых страшных видов оружия: пулемётов и артиллерии. Звук выстрелов оглушил графа, и он пошатнулся, затем он начал слышать крики то справа, то слева. Оглянувшись, он увидел своих солдат которых раскидывало в разные стороны от выстрелов из пушек. После увиденного Никита скомандовал прибавить ходу, как возле него упал снаряд.
«Я отлетел на 2-3 метра и упал на труп своего бойца, я посмотрел на него и на лице его увидел рану безобразную, скорей всего осколком поразило. Жалко его, помню как он громче всех кричал что убьёт немца первей всех, но я был ещё жив и надо было что-то делать иначе буду на его месте.»
С этой мыслью граф поднялся с писком в ушах и крикнул что было мочи: «В АТАКУ!», и сам побежал на немчур. Через 10 минут крики и выстрелы прекратились русские заняли этот окоп. Никита просто сидел с окровавленной шашкой и смотрел в пустоту. В его голове крутилась картина: молодой немец смотрит направо и хочет застрелить русского солдата, граф Сиверс прыгает внутрь окопа и зарубает гада шашкой, немец падает и взгляд его останавливается на нём. Взгляд этого парнишки преследовал Никиту в течение всей оставшейся жизни.
