Надеюсь, что нет, потому что мне здесь внизу очень нравится. Я уже говорила, что Париж – волшебный? Дело, наверное, в нем. Где же я жила все свои двадцать три года, если только сейчас понимаю, что не все люди злые?
Песня заканчивается, и Марсель вдруг резко останавливается напротив меня. Я оборачиваюсь и вижу Люка, Эмму с отцом и Тристана. В голове проносятся последние движения, которые я исполняла своей пятой точкой. Наверное, все-таки дело во мне, а не в людях. Видимо, в процессе моего создания, Бог решил изрядно пошутить.
– Закончили? – подавляя веселье, спрашивает Тристан, и я почти испытываю облегчение.
– Да. – отвечает Марсель, косясь на меня.
– Нужно еще что-то? – невозмутимо спрашиваю, пытаясь остановить подкатывающий к щекам жар.
– Нет, вы свободны.
Не думая, я срываюсь с места и лечу в раздевалку. Марсель хохоча, залетает вместе со мной.
– Ты бы видела свое лицо!
– Заткнись. – бурчу я.
Он заходит за перегородку, и я слышу, как открывается металлический шкафчик.
– Нам нужно чаще вместе отрываться. – предлагает он.
– В последнее время, у меня это не очень хорошо получается. – открываю дверцу своего шкафчика.
– А мне так не кажется. Ты крутая, Эдвардс. И с тобой весело.
– Э-э-э, спасибо?
– Не за что. Это просто факт.
Мне еще никто такого не говорил.
Снимаю с себя униформу и быстренько натягиваю джинсы и топ. Беру сумку и достаю телефон. Весь вечер у меня руки так и чесались проверить сториз гостей из нашего ресторана. Я видела, как многие снимали.
– Тристан говорил тебе, что нанял еще двух официантов? На следующей недели начнем работать посменно.
– Здорово. – бормочу, просматривая отметки аккаунта, который я создала для ресторана.
– Тогда до завтра. – раздается голос рядом со мной, и я чуть не подпрыгиваю от неожиданности.
У Марселя появилась сережка в ухе, много колец и цепочка. А ему идет, думаю про себя.
– До завтра. – улыбаюсь я, и он оставляет меня одну.
Не знаю, сколько я проторчала в той раздевалке, но вышла только тогда, когда телефон сел. Начинаю судорожно искать зарядку в сумке.
Черт. Черт. Черт. Я забыла ее дома.
Выхожу в зал за помощью, но внутри пусто и слишком темно. Да, нет, на каждого человека приходится равная доля унижения в день. Мне хочется верить, что свою я сегодня уже получила.
Бегу к входной двери и дергаю за ручку. Заперто. А может, и не получила.
– Вот черт!
Что мне теперь делать? Как что? Ждать, пока кто-нибудь не придет утром и не вызволит тебя отсюда, ты, идиотка. Скатываюсь по стене на пол, поражаясь своей способности находить приключения там, где их нет. Ну, а что, здесь почти сносно. Пол правда жестковат, но говорят, что это даже полезно для спины. Желудок начинает вести со мной беседу, а я пытаюсь вспомнить, когда ела в последний раз. Мысль сходить на кухню кажется привлекательной, но пол становится почти удобным, а мои ноги протестуют против любого движения. Чувствую себя неловко, как ребенок на празднике, чьи родители забыли, что сегодня маскарад.
Успокаиваю себя вариантами того, что все могло бы быть намного хуже. Я могла бы потерять ключи от дома и застрять на улице. Без навигатора и налички в моем случае далеко не уедешь. Еще и сигареты дома оставила. Может, попробовать вылезти через окно в туалете, как дрянная девчонка? Нет, с моей везучестью, я застряну там и все выйдет далеко за пределы простой неловкости.
Вдруг слышу, как ключ вставляется в замок, вижу черный силуэт за дверью. Видимо, теория про количество унижения в день все же работает.
