– Джа-Джа, понедельник уже послезавтра. Не в следующей пятилетке.
– Что ж, если босс так считает…
– Именно так. И отвечаю за собственные решения, – подтвердила она. – Сегодня отправляю туда почти весь состав. По договору с беловежским участком, будем сотрудничать с ними. Ты остаешься на хозяйстве. Что мне еще сделать? Разместить черепушку на Фейсбуке?
– Не помешало бы. – Он криво улыбнулся. – А может, просто прижать Бондарука? Я бы с удовольствием занялся престарелым женишком.
– Я запомню.
– Он знает, кто роет ему яму.
Романовская издевательски засмеялась.
– Почему он не исповедовался тебе в двухтысячном, когда убрали его женщину? Ведь ты лично допрашивал его в больнице. Я хорошо помню.
– Потому что он хотел быть чистеньким, не запачкаться. Усыновил ее ребенка. Весь такой белый и пушистый.
– Ты точно наслушался этих торгашей на Рубль-плацу. – Кристина махнула рукой. – Иди уже. Мне надо переодеться. Не ехать же на званый обед в форме.
– Почему бы и нет? Хорошо выглядишь.
Кристина метнула в него испепеляющий взгляд.
– Мне кажется, что это современный череп. – Он нажал на дверную ручку, дверь приоткрылась. – Увидишь.
– А ты прям знаток…
– Если бы я был здесь боссом, то выдал бы совершенно другие распоряжения, – подчеркнул Джа-Джа и указал на пакет с черепом. – Мужик несколько лет назад подозревался в убийстве жены.
– Числился среди подозреваемых по делу об исчезновении, – поправила главная.
– Наглое похищение.
– Не стрелял же он сам в себя. Баллистик исключил это. Не было ничего, кроме звуков выстрелов. «Мерс-очкарик» словно сквозь землю провалился вместе с Ларисой. Был да сплыл. Если бы самого Бондарука не подстрелили, не осталось бы никаких следов произошедшего.
– А может, именно след того происшествия нам и подбросили сейчас?
– То же самое ты говорил, когда нашлась первая голова, – взбесилась Романовская и кивнула в сторону суперфоторобота с пробковой доски. – И что оказалось? Что это некая НН. Никакой связи с Бондаруком. Мы так и не узнали, кто это был.
– А я при чем, если антрополог напортачил. – Джа-Джа пожал плечами. – Кто может опознать такого гуманоида? Разве что какой залетный с Венеры или альфы Центавра.
Он слегка встряхнул коробку, словно в ней были елочные шарики.
– Это останки. Старая это голова, новая ли, по-любому это человеческий прах. Мы имеем дело с убийством, поэтому все процедуры должны соответствовать требованиям устава. А ты приказываешь мне охранять убийцу и еще недовольна тем, что я сопротивляюсь.
– Джа-Джа!
Однако он не унимался.
– Меня бесит, что все прямо на голове стоят. Трясутся, что бы не допустить покушения, как будто это он здесь жертва. Я должен следить за порядком, чтобы не подпортить статистику. Тебя же не интересует правда! Преступник убивает и запросто уходит от ответственности. Все ходят перед ним на полусогнутых, как будто он, курва, Рокфеллер какой! А это простой мужик из Хайнувки. Любой следак из другого региона сразу бы разглядел, что все это белыми нитками шито.
– Предоставь мне доказательства.
– А тебе лишь бы тихо. Каков командир, таков и порядок! И правда тебе до одного места.
– Правда? С Рубль-плаца? Ее и прикажешь представить как официальную гипотезу?
Романовская встала. Лак уже высох, можно было привести в порядок бумаги на столе. Она с треском захлопнула лежащее перед ней дело. Сминая ненужные записи, выбрасывала их в корзину. Ясно было, что разговор вывел ее из себя, и, чтобы не взорваться, она пыталась таким образом успокоиться. Бывший тем временем подлил масла в огонь, решительно заявляя:
