– А какая причина? – заикаясь спрашиваю, думая, как мне жить дальше.
– Не знаю. Он сидел в кабинете, как обычно. Я пришла утром. Заварила кофе. Я всегда так делаю. Это моя обязанность. Занесла поднос ровно в восемь утра. Все как обычно. А он не отвечает. Сидит в кресле боком и молчит. Я и подошла к нему. Сердце не бьется, дыхания нет. Я вызвала скорую, которая зафиксировала смерть в районе пяти утра. Вы его единственный близкий родственник. И вы его видели последняя. Вам лучше приехать. Тут следователь и много полиции. У них вопросы… – всхлипывая произносит девушка и до меня только сейчас доходит, что это правда.
– Я скоро буду, – перебиваю его Верочку, понимая, что та в панике и не знает, как быть.
В смысле последняя? После того как я вышла от него, он умер? Но ведь так не бывает.
Через час я уже стою у кабинета. Отца увезли для расследования его смерти. Но я уже знаю, что смерть его не случайна. После вчерашней нашей махинации, он не мог так быстро кони двинуть. Слишком подозрительно. Олег Амурский относился к своему здоровью слишком щепетильно, чтобы у него вот так просто сердце останавливалось. Мои дела очень плохи, если то, о чем я думаю правда, нужно лечь на дно, чтобы этот бандит меня не нашел. Я могу быть следующей.
Его Верочка на фоне расследования, заливается слезами. Я знаю, что у них далеко не официальные отношения. Видела и слышала как-то раз их стоны. Но в чувства я точно не верю. Не может двадцати восьмилетняя молодая девушка быть со стариком, хоть он и мой отец. Явно карьеру так себе пробивала, а сейчас у нее тупик, нужно искать нового спонсора. Она явно распинается тут ради следователя, который всем задает неловкие и нескромные вопросы. Отвечая на все, он меня отпускает. Подписка о невыезде последний пункт всех причастных. Да я и не собираюсь никуда.
Стою, смотрю на его кабинет, в котором была пару часов назад, понимаю все свое положение и знаете, мне даже не жалко отца. Я просто в растерянности как быть дальше и что делать. По сути, без связей я могу рассчитывать только на роль учителя младших классов. А зная, что отец недавно бросил фразу, что все имущество перепишет на государство, я не сомневалась в его намерениях. Придется научиться жить по-другому. Как бы я не отпиралась, другого выбора у меня точно нет.
…
Похороны прошли тихо. Не знаю, что стало причиной, но после смерти у моего отца резко поубавилось друзей, а у меня знакомых. Я даже не ожидала, что будет все именно так. При жизни его связи открывали много дверей. Все были рады его видеть. А сейчас я стою на замершей земле в окружении нескольких десятков человек.
Я не смотрела на лица. Мне это не интересно. Я все равно почти никого не знаю. Смотрю только на сырую холодную землю и на закрытый гроб. Мурашки по коже от неизвестности и страх от дальнейшей жизни. Не знаю почему я не скорблю по своему родителю, но мое будущее меня приводит в ужас больше, чем смерть Амурского старшего. Я ужасная дочь, но по факту я совершенно не знала своего отца, чтобы убиваться слезами. Вот когда я лишилась мамы, то была в депрессии очень долго. Иногда мне кажется, что я до сих пор в ней.
А после, на следующий же день я озадачилась и выставила на аукцион все свои дорогие наряды, украшения и сумки. Мне нужны деньги, а не полный шкаф тряпок, которые я теперь вряд ли достану. Да и вопрос куда? Мне, как дочери разорившегося человека, тоже не рады ни на одной вечеринке.
