– Он инженер. – Технарь, но не слишком близко к правде. Здесь я подготовилась. – Но, честно говоря, я не особо понимаю, чем он занимается, мы не обсуждаем его работу. Только сложности или какие-то достижения.
– Отлично тебя понимаю. Мой бывший занимался моделированием катастроф. – Пауза. – Мне казалось, он и сам всегда настороже.
Теперь он с нами, в этой комнате. Мы обе представляем одно и то же лицо: Калеб. В горле бурлит странная смесь радости, вины и нежности – по отношению к нему, но почему-то и к ней. Я выбираю вину, позволяю себе ее прочувствовать – разве не это самая правильная реакция?
– Наверное, противоположности притягиваются, – добавляет Розмари.
Я иду напролом в попытке собрать как можно больше данных. Информация – мое оружие и броня.
– И как вышло в твоем случае с противоположностями?
– Ну, я же сказала: бывший парень. Вот и ответ. – Розмари дергает туда-сюда молнию на кошельке, и на ее большом пальце остается вмятина.
Замечаю это – один из нервных жестов. Я тоже предпочитаю мять что-то в руках, когда волнуюсь.
– Но расстались мы не поэтому, – продолжает она. – Сначала все шло хорошо: знаешь это взаимное уважение, когда твой партнер хорош в чем-то, о чем ты и представления не имеешь? Я смотрела на него буквально с восхищением. – Розмари уставилась куда-то за мое левое плечо. – И когда-то он относился ко мне так же.
Калеб часто смотрит на меня с ласковой улыбкой или веселым изумлением. Как будто я интригую его. Это тоже своего рода восхищение?
Розмари делает еще глоток:
– А чем ты занимаешь, когда не продаешь книги?
Она угадала, что это не мое основное занятие.
– Я писатель. – Мои щеки краснеют, но почему? Наверное, дерзко говорить об этом бывшей своего парня, которая работает с состоявшимися писателями на ежедневной основе. – Будущий, – уточняю.
Мы не смотрим друг другу в глаза, но я чувствую, как она оценивает меня. Можно ли распознать чей-то талант просто по внешности, по ощущениям?
– Это здорово! Так ты хочешь узнать, как попасть в издательство?
– О нет, ты решила, я поэтому хочу с тобой общаться? Из-за твоей работы? – Не буду ее разубеждать. Это одно из самых безобидных предположений.
Розмари приподнимает бровь:
– Итак, ты ищешь работу?
– Меня пока все устраивает. Но наверняка в дальнейшем я захочу перемен. Издательство – неплохой вариант.
– «Устраивает» не равно «я счастлива».
Это верно – и мудро.
– А еще я пишу роман, – добавляю я и смотрю на ее лицо в поисках подсказки. – Правда, пока я в самом начале.
– Здорово. – Она улыбается, но ее улыбка не затрагивает глаз. – Как знать, возможно, твоя книга однажды окажется на моем столе.
Эта мысль одновременно волнует и пугает, поэтому я резко меняю тему.
– Расскажи, чем ты занималась раньше. Мне интересно, как люди строят карьеру. Порой мне кажется, что я очень отстала от ровесников.
– Отстала? – Она усмехается. – Сколько тебе лет?
– Двадцать пять, – раскрываю личные подробности. – Когда мы виделись в последний раз, у меня как раз был день рождения.
– О, ты еще молода, торопиться некуда. И с прошедшим! Тебе стоило упомянуть об этом.
– Как-то неловко говорить об этом ни с того ни с сего.
– Твоя правда. Как отпраздновала?
Твой бывший пригласил меня на ужин.
Я наконец-то могу дать ему новое имя.
– Пировали в мексиканском ресторане с моим парнем, Лакланом.
Это имя пришло мне на ум за долю секунды: когда я была в Мельбурне, то знала не менее четырех Лакланов. Если Розмари подумает, что я встречаюсь с австралийцем, то у нас как будто будет кое-что общее: опыт отношений с парнями с акцентом стран Содружества наций и легкими, но заметными культурными различиями.
