В ту же секунду его хватка слабеет, а охваченный паникой мозг улавливает приглушенный стон боли. Однако я не спешу увидеть последствия разбитой вазы, вместо этого сразу устремляюсь прочь, не теряя больше ни секунды, несусь в свою комнату. А как только захлопываю за собой дверь, опершись об нее двумя ладонями, замечаю бегущую по запястью тёплую струйку. Кровь. Я рассекла себе ладонь…
6. Глава 5. Что с твоей ладонью?
— Где тебя носит? На кухне рук не хватает! Ты хоть знаешь, чего мне стоило пробраться к тебе в комнату? — шипит Вазира, когда приближается ко мне, но я не смотрю на нее.
Нервно теребя пальцами край хиджаба, изучаю сюжет витража на стене. Мне даже не известно, закончилось ли мое наказание и есть ли у меня право бездумно отсиживаться в комнате, но я слишком напугана тем, что натворила.
— Уходи, Вазира, — выходит немного глухо. — Я никуда не пойду, — качаю головой.
— Что произошло? — она вонзает в меня свой вопрос, словно копье, эта женщина слишком хладнокровна и прямолинейна. — Рассказывай, Джансу, у меня нет времени!
Я боюсь назвать ей причину, потому что еще недостаточно доверяю этому человеку, вот только язык мой считает иначе и действует отдельно от мозга:
— Вчера произошло нечто плохое… — запинаюсь, слыша ее недовольный вздох, но почему-то все равно продолжаю. Наверное, если не скажу, изведу сама себя. — После того, как ты меня отпустила, я пошла к себе в комнату, но по пути встретила мужчину. Он… — сглатываю, нарочно упуская ту часть, где я видела обнаженного господина. — Он напугал меня, когда двинулся в мою сторону, и я побежала, не зная, что делать… Вазира, он так смотрел… а я не смогла убежать, позволила ему схватить себя, — прикрываю глаза, сожалея обо всем на свете, я ведь могла убить его. — Незнакомец попытался взять меня силой. Вазира, он был так груб, я так испугалась, — трясу головой на грани истерики, — не знаю как, правда не знаю, но я разбила вазу об его голову и сбежала.
Звук осуждения позади меня звучит так громко, что я вот-вот расплачусь. Мне так плохо… Но у меня не было выбора! Всевышний, хоть бы я не убила его!
— Джансу-у-у, — тянет Вазира, и в отражении витража я замечаю, как онапотрясает руками над головой, — что ты наделала? Это ведь младший брат господина! С утра уже весь дворец гудит от сплетен, что кто-то набросился на него ночью.
Вновь прикрываю глаза и больше не желаю их открывать.
Я пропала.
— Я должна была сделать хоть что-то, — безжизненно шепчу я, — он пытался взять меня силой.
Вазира внезапно начинает смеяться. Так громко и хладнокровно, что становится не по себе. Будто я сказала сейчас какую-то глупость. И теперь я жалею, что рассказала ей.
— Ты думаешь, это плохо? Стать наложницей младшего эмира? — наконец выдает она, но все же в ее тоне ещё сквозит пылкость. Неужели она не понимает, каково это, быть взятой насильно?
Вдруг вместо отчаяния во мне закипает иное чувство, чуждое мне. Колючее.
— Ты что, не слышишь меня? — оборачиваюсь и впиваюсь в не стеклянным взглядом. — Я не хотела этого!
Вазира молчит, но в итоге меняет свой тон.
— Джансу, я все понимаю, мало кто этого хочет, но таков наш мир, и ты должна понять, что совершила непростительную ошибку. — Она берет меня за руки, продолжая разговор, словно я маленькая девочка: — Теперь в этом дворце без покровителя у тебя нет ни единого шанса на жизнь, ты разбила вазу о голову самого принца! Плеть — это меньшее, что тебе грозит.
