Фрейд испытал большое влияние со стороны знаменитого Жан-Мартена Шарко – харизматичного парижского врача-невролога конца XIX века. Известный своим вольнодумством, Шарко относился к религии враждебно, поэтому и Фрейд решил применить свою теорию истерии к религиозным феноменам, включая и одержимость демонами. Взяв в качестве примера случай художника XVII века, Фрейд доказывал, что его так называемая «демоническая одержимость» была фактически психической патологией, принятой по невежеству за атаку дьявола [6].
Как выяснилось позже, место, где я играл в баскетбол, находится недалеко от небольшого городка Луден. Этот городок прославился в XVII веке благодаря печальному случаю предположительно массовой одержимости, произошедшему в местном монастыре.
В 1630-х годах несколько сестер-урсулинок стали жаловаться, что ими овладели бесы. Находясь, согласно их утверждениям, в состоянии одержимости, монахини странно кричали, кружились волчком и разговаривали на нескольких неизвестных им языках. Этот случай произвел сенсацию и до сих пор вызывает споры во Франции. В те времена обряды изгнания нечистой силы иногда проводились публично, собирая толпы любопытных зевак. Эти события подробно описал Олдос Хаксли в книге 1952 года «Луденские бесы»[7]. В экранизации книги в жанре фильма ужасов под названием «Дьяволы» снялась Ванесса Редгрейв – его премьера состоялась в 1971 году.
Обилие насилия и человеческой наготы в фильме вызвало тогда бурю протеста, но я сомневаюсь, что большинство аудитории восприняло центральную тему картины всерьез. И я в том числе. Хаксли заставил меня поверить, что, при всей своей запутанности и сенсационности, Луденское дело было, по всей вероятности, случаем коллективной истерии. Он пришел к выводу, что истерия имеет политическую окраску и произошла из-за серьезного эмоционального расстройства нескольких замкнутых и сексуально закрепощенных католических монахинь.
Но что еще больше заинтриговало меня, так это роль в этом инциденте двух получивших сомнительную славу священников: Урбена Грандье, благополучного приходского кюре с хорошими связями, и иезуита Жан-Жозефа Сурина. Грандье, известный своей фривольностью и пристрастием к женскому полу, был обвинен политическими оппонентами в соблазнении монахинь и наложении на них колдовских чар. В качестве основного доказательства был представлен некий документ на латыни, якобы соглашение Грандье с Сатаной. Подвергнутый ужасным пыткам Грандье тем не менее твердо отстаивал свою невиновность. По приговору суда инквизиции он в итоге был сожжен на костре.
Во искупление святотатства, совершенного монахинями и Грандье, Сурин призвал демона войти в него, а позже написал увлекательный и детальный отчет о своей многолетней борьбе со злым духом. Был ли Сурин действительно одержим или просто страдал помешательством, остается предметом исторических споров.
Знаменитый французский невролог Жан Лермитт в свое время пришел к выводу, что так называемая одержимость представляет собой психическую патологию. Его книга 1956 года Vrais et faux Possédés («Истинная и ложная одержимость»), как видится, оказала влияние и на Хаксли [8].
Но, как заметил один мой знакомый теолог, для того, чтобы согласиться с несложным выводом Лермитта, неизбежно придется отбросить значительную часть и современных свидетельств. При этом сохранилось множество сообщений о случаях, когда монахини начинали спонтанно говорить на неизвестных им языках. Также придется отбросить как недостоверные многочисленные описания из исторических источников странных и необъяснимых кружений и анатомически невозможных телодвижений и поз у монахинь. Спустя годы один французский профессор спросил меня: «Вы когда-нибудь слышали, чтобы несколько монахинь разом сошли с ума, но при этом стали прекрасными гимнастками?» Он пришел к выводу, что, хотя и не все монахини были одержимыми, тем не менее в Лудене не обошлось без участия демонов. Ученый предположил, что монахини стали жертвами какого-то малого демонического нападения – так называемого угнетения либо бесовского томления.
