Боги, какая же дура.
А ещё нервозность не даёт сосредоточиться, чтобы подумать, что ответить. Все мысли лишь о том, как побыстрее вывести Егора из приёмной.
– У тебя их ещё две, абсолютно таких же, от тебя точно не убудет, Кайманов, – бросаю поспешно и только, когда вижу реакцию Кая, понимаю, какую совершила ошибку.
Ухмылка меняется на полноценную улыбку – хищную такую и нагоняющую ещё более нехорошее предчувствие. Складывается ощущение, что я делаю ровно то, что хочет получить от меня Егор. А зная его…
У меня буквально всё внутри холодеет, когда он протяжно так выдаёт:
– Хм… – словно готовится сделать очередной ход, но тут что-то резко меняется, что пугает только ещё сильнее, потому что я вижу совершенно непостижимое.
Он оценивающе оглядывает моё лицо, когда его взгляд ненароком поднимается выше, и тут ухмылка медленно умирает на его губах. Мне же следовало бы проморгаться, так как на секунду мне кажется, что вижу в ледяных океанах его глаз сожаление. Такое яркое, как вспышка чего-то совсем неестественного и чуждого его глазам. Но он всё смотрит на мою бровь, которая после умелых рук медсестры выглядит не такой страшной: небольшое, совсем крошечное рассечение, которое даже зашивать не пришлось, а лишь промыть и обработать.
Но Егор смотрит на рану, словно так не считает. Красивые черты его лица становятся острыми, на щеке пульсирует желвака, и напряжение в воздухе отчего-то растёт с каждой секундой тягостного молчания, в котором слышно только дыхание. Моё едва живое и его – неровное и тяжёлое.
Эта заминка совсем короткая, длящаяся буквально несколько совсем неуловимых мгновений, но мне кажется, что за это время что-то внутри меня вновь возродилось. Мне не мерещится, тот Егор, которого я знала всего пять часов, всё ещё там – тот Егор меня не ненавидит.
Он отводит взгляд в пол, недовольный и злой. Кайманов будто пытается чему-то сопротивляться. А я так и стою, таращась на него во все глаза и ожидая, что будет дальше, что совсем забываю, что за моей спиной в любую секунду может объявиться проблема. Вспоминаю вовремя, но не имею и малейшего понятия, как вывести Егора отсюда.
Лина, которую он знает, не настаивает. А если начну…
«Спокойно», – пробую настроить себя. К тому же, с какой бы целью сюда ни пришёл Егор, явно больше на ней не сосредоточен. Кажется, он и сам уже готов отсюда уйти.
Вот только… я точно не рассчитываю, что собирается он это сделать не в одиночестве.
– Ты всё? – внезапно спрашивает меня, возвращая взгляд, а я даже не сразу понимаю, о чём именно он.
Поэтому мой ответ в очередной раз выходит необдуманным.
– А что? – отзываюсь и тут же вижу вспышку удивления в его взгляде, за чем снова следует короткая усмешка.
Кайманов кривит губами, совсем недолго размышляя, стоит ли акцентировать на этом внимание. Но нет, он вновь и вновь спускает мне дерзость, что начинает вызывать подозрение.
– Поехали, – говорит он, тут же разворачиваясь к двери и ни на секунду не сомневаясь, что я точно последую за ним. Однако я хочу всё равно спросить, что тот задумал, но Егор вовремя ловит мой немой вопрос в глазах, бросая на меня короткий взгляд через плечо, когда уже находится в дверном проёме приёмной. И снова ухмылка, не предвещающая ничего хорошего. – Нас ждёт отец, у него для нас есть сюрприз.
Егор не ждёт меня, сразу выходит за дверь, потому что знает, что всё равно догоню. Перечить одному Кайманову – уже риск. Двоим… что ж, удачи тому бедолаге, кто осмелится на подобное.
