Один год - страница 8

– Ну да, и у меня там план свержения династии. – настаивал Микас.

– Если разум открыт…

– Нет, нет, нет. – перебил старика парень. – Это всё трата моего времени. Боюсь это так и есть. – добавил он грустно.

Старик открыл глаза и уставился на него. Как возможно смотрит человек на кота, в очередной раз показательно и нагло гадившего на пол.

– Я уже битую вечность, сижу тут с вами, пью какую-то гадость. – он посмотрел на миску с чем-то серо-зеленым. – И «ощущаю небо». Но ничего не поменялось. Ну, кроме настроения, появился гнев.

– Вообще-то в ингредиенты входит…

– Я не хочу знать что там! – перед тем как выпить это в первый раз Микас дал себе слово, что не узнает, из чего сделан деликатес.

– А чего же ты хочешь достичь. Просветления не приходят сразу.

– Просветления? Пффф. Я хочу летать!

– И ты взлетишь, нужно терпение.

Микас закатил глаза, и лёг на землю, закрыв лицо руками, начал считать до десяти. Кажется, у них с ведуном были совершенно разные понятия о том, как это – летать. Хоть старик и висел в нескольких сантиметрах от поверхности земли. С самого детства Микасу снилось, как он взмывает в воздух и летит в этом трёхмерном пространстве, как воздушная среда пружинит о его крылья и он отталкивается ими, взмывая в синеву. И теперь-то он знает, это реально! Но в действительности… Лукавая гадость в чашке, каждый день и три раза в день. Разве этого он хотел? Нет.

– Погрузись в себя и узри свою истинную суть. – пытался в тысячный раз объяснить ему ведун.

Так глупо и избито звучит, если честно. Хотя попытки были. Никто не сможет его обвинить в том, что он не пытался. Микас испытывал комплекс чувств, разочарования, гнева и тоски. Не говоря о диком голоде.

– Да, я понял… – пробубнил он.

Это как открывать одну дверь за другой в длинном коридоре в поисках выхода, но обнаруживать только замурованные ходы. Хотя, кажется Микасу вселенная, давала ясно понять, он явно не на своём пути. Последние лет пять точно был. А может и всю жизнь. С досадой подумал он. Когда всё это начиналось, он был уверен, ведь доказательства были, он это не придумал, и к тому же дал слово, которое теперь хотел сдержать во что бы то ни стало. Всё ради этого.

Тогда, шесть лет назад, он стоял на дорогом тканом ковре перед столом жирного старика в глупой одежде.

– В конце концов у меня может быть соколиная кровь. – ровным голосом произнёс тогда Микас. Верховный магистр Новиграда Петроморф окинул его холодным взглядом. Словно пытаясь убедить себя в том, что перед ним ни косточка от вишни.

– Действительно утверждается, что Соколиные князья могли иметь некоторую магию, и летать над землёй контролируя, таким образом, своё царство, это есть в летописях. – сказал толстяк, перебирая свои пухлые пальцы.

– Ну, вот именно. – сказал Микас, сложив руки на груди и вдыхая едкий запах лимонов. Они лежали на столе в красной миске перед толстяком.

– Во-первых, с чего вы решили, что кровь у вас такая же как у них? – отрезал Петроморф.

Чем мог ранить до глубины души парня, если бы до него эту рану не нанесли сотню раз. Хотя Микас никогда ни на что не претендовал. И ничего не афишировал, Петроморф не знал что это не предположение. В венах парня текла кровь та же, что и в жилах верховного принца восседающего на троне величественного города Инкара.

Он посмотрел в окно башни, на третьем этаже которого они стояли. За окном шумел почти полностью вновь отстроенный город. На улицах вновь гудели паровые двигатели выпуская облака серого пара из труб. Вновь загорались газовые фонари. Не претендовал до того момента пока не смёл пол города. И теперь, раз уж начался этот «праздник», он хотел научиться контролировать это. Да и просто хотелось повторить. Речь идёт о полётах, а не о разрушении города. Оправдывал он себя мысленно. В защиту можно сказать, что другую половину он спас. Это было так, если не вдаваться в подробности, что потом её спасали уже от пожара.