Один из рода - страница 18

Прочитав Новый Завет полностью, он пришел к пониманию, что такое настоящее покаяние, и со слезами выложил перед старицей всю свою непутевую жизнь.

–Ничего, ничего!– успокаивала Ася рыдавшего перед ней мужчину.– Вот теперь—то ты раскаялся, все будет хорошо! Пойди утречком исповедуйся, причастись, если дозволят и начнем с тобою новую жизнь. Грехи царапать перестанут, двери благодати откроются и ахнешь, когда познаешь, как прекрасен мир Божий!

–Благодарю Вас за все, матушка!– целовал ее сморщенные руки Анатолий.– И благодарю Бога за свою болезнь! Но как жить мне теперь? Сейчас еще страшнее стало! Ведь в моих руках судьбы? Как поступить со своим бизнесом? Есть капиталы, есть возможность получить в свои руки власть. Что посоветуете? От всего отказаться? Разрушить корпорацию, распродать? Может, уйти в монастырь?

–Это ты правду говоришь, что в твоих руках судьбы, милый! Все, что есть у тебя – дар Божий, и распоряжаться им надобно с умом! Господь, когда тебе все это давал, знал, что кроме тебя никто с задачей не справиться. Значит, ты сможешь! И власть тебе доступна не случайно. Применить можешь во благо. Но только не ошибись!

–А как же мне, матушка, не ошибиться?

–Встань, милый, с коленочек, присядь! Да садись поудобнее! Рассказ мой долгим будет! Может, и всю ночь придется просидеть. Ты готов?

–С вами, матушка, и расставаться не хочется. С вами чувствую, как будто Христос посреди нас!

–Конечно, милый! Так и есть! Ты же знаешь, «где двое или трое собрались во Имя Мое, там и Я посреди них», а мы во имя Его здесь собираемся. Слушай историю. Она правдивая, не сомневайся! Веришь мне?

–Полностью, матушка, верю!

–Началась она в давние времена, еще при Наполеоне. Но мне приятнее было бы сказать: при благословенном государе Александре первом.

–Вы хотите рассказать мне о своих предках?– спросил Горшков, усаживаясь на пень, служивший в избушке стулом.

–Прежде всего, я хочу поведать о твоих предках. Сей рассказ, возможно, развлечет и позабавит тебя. Но слушай внимательно, потому что рассказ поведу я не только ради забавы. Он хранит в себе важный урок, что поможет тебе сделать в своей жизни верный выбор.

Молодой дворянин Иван Федорович Горшков, не смотря на поздний час, все еще лежал в кровати под пологом. Он уже пробовал подняться, и даже надел поверх ночной рубахи тонкий батистовый вытертый на локтях халат, но тусклый свет, проникающий в узкое оконце из грязного петербуржского дворика, заставил его вернуться в кровать.

«До чего же дрянное утро!– подумал он, отворачиваясь от окна.– И это надо было столько времени ждать лета, чтобы получить эту тоскливую слякоть».

Иван Федорович мечтал о деревне. Что может быть лучше родной Николаевки? Простор, воля, молоко, статные беспрестанно смеющиеся над каждым его остроумным (и не очень) словом, девки! И даже подобие «светского общества» там имеется, в виде нескольких семейств мелких помещиков. И даже дамы и девицы, пускай не первый сорт, пускай еще незначительней и бедней его, но отчего же не поволочится, пока молод?

Весь год Иван Федорович мечтал о деревне, проживая в Петербурге, в нанятой по случаю квартире, пока его отец пытался уладить некоторые судебные дела. Мать тоже была чрезвычайно занята. Оббивала пороги благодетелей, выпрашивая хлебные места в министерстве для мужа и сына.

Отец уже имел честь служить в министерстве внутренних дел, в общей канцелярии, занимался важными хозяйственными делами. В юном возрасте Горшкова взяли на службу как сына коллежского секретаря. Он служил исправно и сподобился дослужиться до чина титулярного советника. Впереди маячил «Коллежский асессор». Федор Петрович мечтал о выслуге, о чине статского советника, в обозримом будущем. Однако это ведомство казалось слишком мелким для честолюбивых намерений. Кто его заметит в общей канцелярии? Так могут и забыть, как случилось с отцом (дедом Ивана). Федор Петрович решил действовать. Он пытался задружиться с начальством, бывать на приемах и обедах. Он истрепал не один мундир, пока не нашел благодетеля, который согласился хлопотать о переводе Федора Горшкова из общей канцелярии в особую. Но несчастная страсть к женщинам, преследовавшая отца всю его жизнь, в самый неподходящий момент высунула свое ядовитое жало. Получилась некрасивая история, связанная с супругой начальника – благодетеля, и полетела головушка Горшкова в отставку. Семья Горшковых вновь вернулась в свою деревню. В единственное еще не проданное за долги имение, родную Николаевку. История с супругой чиновника, на горе Горшковым, получила такую огласку, что думать о новом назначении не представлялось пока возможным. Денег тоже не было, поэтому молодой барин воспитывался в совершенно диких, по мнению матушки, условиях деревни. Средств едва ли хватало на то, чтобы содержать гувернера, французский которого оставлял желать лучшего. Немного поправило дело устройство Ивана в гимназию, где он с горем пополам окончил 7 классов. О годах обучения в губернском училище Иван вспоминать не любил. Слишком трудно было после деревенской воли попасть в казарменную атмосферу мужского общежития. Юноша предпочел бы выкинуть это время из памяти целиком. Он злился на родителей, что отправили единственного сына на истязание учителям и сверстникам. Но при этом прекрасно понимал, что обойтись без гимназии было невозможно. Не мог же он похоронить себя в деревне и умереть для общества еще в юные годы?