Поезд остановился на станции «Октябрьское поле», и я выбрался наружу. От метро до института пешком было около пятнадцати минут по прямой. Я посмотрел на часы: занятие начиналось через две минуты. Проклиная чертовы очереди, я понесся к универу.
Учебный корпус я узнал сразу, даже на карту не пришлось смотреть. Группы студентов оккупировали вход, неторопливо покуривали, громко смеялись и обнимались, встречая старых друзей. Похоже, никто не спешил на первую пару. Ребята здесь собрались постарше, явно не первокурсники.
Перепрыгивая через парней и девчонок, сидящих на ступенях, я пробрался ко входу. Турникеты оказались опущены, проход был свободен. Охранник даже не спросил, куда я направляюсь.
Корпус был пятиэтажный. Я открыл расписание в телефоне, по первой цифре в номере кабинета понял, что мне нужно на четвертый этаж, и поспешил на лестницу. Первой парой была социология.
Когда я подошел к нужной двери, часы показывали 9:48. Опоздал почти на двадцать минут. Тихо выругавшись, я постучал и открыл дверь.
– Извините, можно?
– Проходите, молодой человек, но учтите: сейчас я пускаю вас лишь потому, что это первое занятие. В следующий раз можете даже не пытаться, – деловым тоном проговорил преподаватель, стоявший у доски.
Я кивнул и вошел в аудиторию. Все столы были заняты – конечно же, кроме первых двух. Я уселся прямо перед преподом, который, как мне показалось, невзлюбил меня с первого взгляда.
Это был мужчина лет пятидесяти, не очень приятной наружности. Такие любят всех поучать и считают, что знают эту жизнь лучше остальных. В старых черных брюках от костюма, которые он уже успел вымазать мелом, серой фланелевой рубашке в клеточку, он что-то занудно вещал, прохаживаясь вдоль доски. На носу смешно висели очки в роговой оправе с большими стеклами, а на макушке блестела лысина.
Я достал из рюкзака тетрадку и ручку, которые предусмотрительно взял с собой. Преподаватель рассказывал о системе функционирования социальных институтов, а мой взгляд приковали надписи, выцарапанные на столе. Первая состояла всего из трех букв – наверное, самое часто встречающееся слово на партах и заборах. Вторая надпись гласила, что какой-то Сидоров – пидор, и три восклицательных знака. Я усмехнулся – вот оно, высшее учебное заведение. Первая парта. Я думал, таким занимаются только в школе.
– Я разве сказал что-то смешное? – прозвучал строгий голос.
Сначала я даже не понял, что этот вопрос адресован мне.
– Я к вам обращаюсь. Как ваша фамилия?
– Извините, – промямлил я. – Прохоров.
– Прохоров, значит. Если вам неинтересно, господин Прохоров, вы можете покинуть аудиторию, вас тут никто не держит. На пару опоздали, сидите в телефоне, улыбаетесь…
– Но я…
– Не нужно оправдываться, Прохоров. Что за студенты пошли?! – вознегодовал преподаватель.
Я еще раз извинился, сказал, что мне очень интересно и такого больше не повторится. На протяжении всего оставшегося времени я не смел даже в сторону глянуть, не то что достать телефон.
В коридоре заиграла противная мелодия, напоминающая звонок домофона. Студенты начали собирать вещи и вставать. Оказалось, что это звонок, оповещающий о конце пары.
Следующим предметом поставили практическое занятие по истории менеджмента. Я зашел в полупустой кабинет. Поздоровавшись с одногруппниками, я занял свободное место в середине аудитории. Студенты общались между собой, будто давно друг друга знают. На меня никто не обратил внимания. Складывалось впечатление, что я вообще не в ту группу попал. Но в этом были свои плюсы – не надо рассказывать, где учился, откуда приехал и остальные скучные части истории своей жизни. К тому же настроение после первой пары совсем испортилось.
