Очнувшись из состояния лёгкой дремоты, Алексей понял, что тревожность ушла, и мир снова стал вполне пригоден для жизни. Мерзкая погода не раздражала, поскольку машина стояла у самого подъезда. Древний жигуленок, честно послуживший нескольким хозяевам, был в хорошем состоянии, практически не ломался и вполне отвечал пожеланиям Алексея. Ничего круче ему и не хотелось, до работы доехать можно, благо недалеко, в магазин тоже, а для чего ещё нужна нормальному человеку машина.
Алексей встал, потянулся и понял, что времени ещё много и нет смысла суетиться. Можно было бы и подремать, особенно после вчерашнего, но он чувствовал, что не получится. А собственно, что же произошло вчера? Алексей вдруг понял, что не может вспомнить события вчерашнего вечера, хотя ни капли спиртного не допускал за рулём. Он снова уселся в кресло, твёрдо решив восстановить события последних суток. Ну ладно, с утра вёл занятия, четыре часа лекций, пообедал в студенческой столовой, рискуя жизнью, потом писал какую-то дребедень, потом семинар на вечернем отделении. Ага, вот тут то и началось самое интересное, понял Алексей. В конце занятий в аудитории осталось только две девушки, которые тщетно пытались убедить Алексея Николаевича в том, что учебник написан ужасно, хотя бы потому, что они прочли его шесть раз и всё равно ничего не поняли. Попытки убедить их в обратном, были тщетны. Когда они дружно посмотрели на время, которое отсчитывали древние электрические часы на стене аудитории, им стало весело и грустно одновременно. Девушки в один голос запричитали и стали просить Алексея Николаевича пусть даже без зачёта подкинуть их до метро, а то на улице холодно, сыро, страшно, а они отработали полный рабочий день и ещё пару часов впустую сражались с ним в этой унылой аудитории. Он, конечно, не мог им отказать и через пару минут они сидели в промёрзшей до последней железки машине и ждали, когда старый мотор хоть чуть-чуть согреется и согласится стронуть с места эту колымагу. Довольно быстро в салоне потеплело и, поняв из разговора, что до метро почти столько же, сколько до одной из подружек, он предложил подкинуть её до дома. В ответ раздались восторженные вопли с заднего сидения и машина тронулась. Выпустив первую девушку у подъезда, он предложил оставшейся жертве отечественного образования, вместо меню, список ближайших станций метро. Она угрелась и жалобно попросила подкинуть до дома, вроде это совсем и не далеко от места, где они оказались. Вздохнув, Алексей согласился, ему стало очень жалко женщину, которая дожив до четвёртого десятка, непонятно зачем училась в институте, а следовало бы ей повторить учёбу в школе с класса так шестого-седьмого. Подъехав к подъезду, он остановился и неожиданно для себя поинтересовался, найдёт ли она свою квартиру. Девушка совсем не соответствовала его вкусу, такая тихая сутулящаяся конторская крыска в больших очках, выдававших сильную близорукость хозяйки и закутанная в выцветший бабушкин шерстяной платок. Никаких крамольных мыслей у него не было, он чувствовал дикую усталость после десяти академических часов и нестерпимое чувство голода. Она усмехнулась в ответ и поведала, что для того чтобы она не смогла найти дверь ей следовало бы ещё часов шесть сдавать любимому преподавателю зачёт. Однако время позднее, и она не откажется от сопровождения, добавив с усмешкой, что по всему видно, что Алексей Николаевич никуда не спешит и думает только о содержимом своего холодильника. Мысль о чашке горячего сладкого чая вывела Алексея из состояния прострации, и он с неожиданной резвостью выскочил из машины и открыл перед дамой дверь сначала авто, а потом подъезда.
