Один полевой сезон - страница 16

– «Кое-чего» – это золото? – переспросил Стас.

– Надо полагать.

– А вы что?

– А чего я? Сразу объяснил, что работать в наших местах с «кое-чем» можно только через меня и только официально. И непременно через заключение трудового договора. Мужичок морду скривил, и больше я его не видел.

– А почему думаешь, что это не он с друзьями у нас тут шалят и «кое-чего» ищут? – спросил Игорь.

– А после мужичка на меня его друзья и вышли. Предлагали мне за то, что глаза закрою, некую часть. Чего, я так и не понял, то ли находок, то ли выручки с них на черном рынке. Пугать даже пытались.

– Угрожали? – удивился Санек. – Чем?

– Знакомыми с администрации.

– А ты чего? – спросил Игорь с тревогой.

– Назвал фамилию одного из наших спонсоров. Ну и услышав, какие люди у нас являются меценатами и благодетелями науки, друзья того мужичка, резко передумали искать «кое-чего» в наших краях.

– А кого из администрации они назвали? – поинтересовался Санек.

– Никого конкретно, просто намекнули на знакомых из администрации. Может, блефовали, а может, и нет. Судя по тому, что им известна фамилия, которую я назвал, думаю, не блефовали. Наверное, те же люди, что стоят за Дьячковым.

При звуке этой фамилии Саня демонстративно сплюнул.

Весь этот разговор показался Степану занятным. Наука, как оказалось, являлась сосредоточением интересов непростых людей. По-настоящему непростых, судя по всему. Не тех, при виде кого кривился Игорь в ресторане, где он работал, а тех, кто стоял над ними. Степан сразу вспомнил: при первой встрече Борис прямо указал на спонсоров этой экспедиции, а также упомянул, что далеко не все из них хотят помогать официально. Сейчас он назвал этих людей меценатами. А меценаты, насколько он знал, помогают науке, не ища в этом выгоды. Но что это за меценат, при упоминании фамилии которого, бьется карта людей из администрации? И почему он поддерживает Бориса? А ведь и Серега числится в спонсорах экспедиции. Какой интерес для его фирмы снабжать археологов продуктами? Надо при удобном случае позвонить и спросить, да и Ольге позвонить надо. В общем, столько вопросов появилось. Многие из них упирались в Бориса. Что это за человек? Он не боится противостоять как сотрудникам университета, так и тем, за кем стоят люди в администрации города. При этом не скажешь, что он что-то с этого имеет. Ездит он не на Lexus, а на подержанной иномарке. Возможно, на конструкторе из Японии11. До того как правительство взялось за людей, занимавшихся ввозом распила, это было весьма популярно на Дальнем Востоке. Что-то доходило и до здешних краев.

Все выдавало в Борисе именно человека идеи. Фанатичного и преданного своему делу археолога, способного идти на конфронтацию с ректором университета или дать от ворот поворот черным археологам, прикрывающимся людьми из администрации. Но зачем кому-то поддерживать такого «идейного»? Может, действительно, за словом «меценат» скрывается иногда истинный смысл этого термина? Впрочем, чего забивать этим голову, подумал Степан, вставая из-за стола с намерением позвонить супруге. Сереге позвонит позже. Сам разберусь, подумал он, что за человек.

После обеда дочистили дорогу на раскоп. Полученные снопы перетащили волоком на тентах в сторону оврага и скинули их туда. Он был достаточно далеко и от дороги, и от лагеря. Сам раскоп находился посреди поля за небольшим длинным пригорком. На самом пригорке, ближе к лесу, стоял контейнер, оборудованный под жилище лесника. Здесь он проводил время с весны и до осени. В оставшуюся часть «унылой поры» и полную зиму, когда земля промерзала и никаких черных копателей можно было не бояться, он перебирался в деревянный сруб. Звали его Гордей Леонидович Карпов. Местный уроженец и сын лесника, он продолжил дело отца, завязав настоящую и искреннюю дружбу с учеником археолога, возившего сюда экспедиции. Бойкий и дерзкий, Борис сразу пришелся леснику по душе.