– Мы почти приехали, верно?
– Comment? – переспрашивает француз.
Тофер улыбается с преувеличенным терпением, повторяет медленнее:
– Почти. Приехали?
– Presque, – грубовато бросает водитель.
– Скоро, – тихонько перевожу я и сразу об этом жалею.
– Не знала, что ты говоришь по-французски, Лиз, – замечает Ева.
Обернувшись, она смотрит на меня. Улыбается. Слова произносит, будто медали раздает.
«Ты многого обо мне не знаешь, Ева», – думаю. Вслух же бормочу:
– На уровне школьной программы. Не очень хорошо.
– Ты, оказывается, темная лошадка, – с восхищением говорит Ева.
Она хочет мне польстить, но похвала звучит снисходительно, ведь английский – второй язык Евы после нидерландского, а еще она свободно владеет немецким и итальянским.
Не успеваю я ответить, как микроавтобус останавливается, шины скрипят по снегу. Я выглядываю в окно. Вместо ожидаемого шале вижу темный вход в заснеженный холм и вывеску «Ле фуникулер де Сент-Антуан». Горнолыжный подъемник? Уже?
Удивлена не я одна. Приземистый Карл, юрист «Снупа», тоже выглядит озадаченным. Водитель выходит и начинает разгружать чемоданы.
– Дальше пешком, что ли? – не понимает Карл. – Я снегоступы не брал, между прочим!
– Мы отдыхаем в Сент-Антуане 2000, – поясняет помощник Тофера.
Еще в самолете я выяснила, что помощника зовут Иниго. Он американец, блондин и вообще красавец. Отвечает Карлу и заодно обращается ко всем нам:
– Это Сент-Антуан-ле-Лак, вокруг разбросано много поселений, некоторые состоят из двух-трех шале. Наше расположено на высоте семи тысяч футов… в смысле, двух тысяч метров, – поспешно поправляется он, когда Ева поднимает бровь. – Туда нет подъездных дорог, и остаток пути нужно преодолевать на фуникулере. – Иниго кивает на дыру в холме.
Глаза немного привыкают к темноте, и я различаю внутри турникет, а рядом в маленькой кабинке – мужчину в форме; он со скучающим видом рассматривает что-то в телефоне.
– Вот билеты на всех, – добавляет Иниго, показывая пачку бумаг.
Выбираемся из микроавтобуса на мягкий снег. Иниго раздает билеты, мы топчемся на месте, смотрим по сторонам. Я нервно стискиваю в кармане пальцы и чувствую, как хрустят суставы. На часах семь минут пятого, но из-за низких снежных туч небо почти черное. Каждый берет чемодан, водитель замыкает шествие. Ждем в тоннеле. Мне не по себе. Фуникулер невидим, он где-то наверху, о его приближении возвещает гул внушительного стального троса.
– Как поживаешь, Лиз? – раздается за спиной, и я поворачиваюсь к Рику Адейми, финансовому директору «Снупа».
Одно из немногих знакомых лиц – кроме Евы, Тофера и Эллиота. Рик держит под мышкой пустую бутылку из-под шампанского и широко улыбается, выдыхая белое облачко в холодный воздух.
– Сто лет не виделись! – Он хлопает меня по плечу тяжелой рукой.
Больно. Я стараюсь не морщиться.
– У меня все хорошо, – отвечаю.
Голос звучит холодно, официально. Я и рада бы говорить по-другому, да не могу – у меня вечно такой тон, когда я нервничаю. С Риком же я нервничаю всегда. Отчасти из-за его роста. Я вообще не очень хорошо отношусь к мужчинам, особенно к высоким. Хотя дело не только в росте. Рик такой… элегантный. Гораздо элегантней Тофера, хотя они оба из одного мира. В прямом смысле. Рик, Тофер и Эллиот познакомились в школе-пансионе. Эллиот уже тогда был гением. Элитный пансион – это вам не моя средняя школа Кэмпсбурн в Кроли. Я для них существо с другой планеты. Странное. Нелепое.
