Одиночества - страница 13

– Еду, еду, – сказал Эд и отключился.

Он не любил все эти телячьи нежности, которыми изобиловала речь Кристины, хотя она была еще та штучка. Но отказаться от нее совсем он не мог. Она была почти идеальной любовницей, каждый раз отдавалась как в последний раз, будто он был ее первым и последним любовником. Это очень импонировало Эдику, тем более у него перебывало много женщин. Он старался сильно не привязываться и менял их часто. Он не был готов жениться и расстаться с драгоценной свободой, он не хотел детей, семейственность и семейные ценности были ему чужды. Как только привязываешься к одной женщине, начинаются бытовые склоки, секс уходит на второй план. Женщина уже не так податлива, как в начале отношений, и все чаще начинает заговаривать о чем угодно, только не о том, что хочет Эд.

А он хотел секса всегда и постоянно. Это была навязчивая идея. Только после Кристины он успокаивался на какое-то время, потому что она выжимала его без остатка. Только она одна из всех его женщин хотела всегда и везде, когда бы он ни появлялся. Конечно, он старался не злоупотреблять, так как она была замужем. Муж часто был в разъездах и не мог удовлетворить аппетитов своей неутомимой жены. А Кристина была воистину неутомима в сексе, воплощала и будила разные фантазии, с ней он воплотил почти все.

Ну, может, только в паре не было, хотя она готова и на это, просто это более сложная логистика, при этом надо посвящать других людей, а подставляться и подставлять ее не хотелось. Эду и одной Кристины вполне хватало. Она была ненасытна, как и он, в своих сексуальных аппетитах они совпадали на сто процентов. Да и поговорить с ней было о чем, она не была пустышкой, хоть иногда и жеманилась больше, чем это было нужно. Но это, скорее, определенный образ, от которого она не могла отказаться даже наедине с ним, хотя, как думал Эд, и как уверяла его Кристина, только с ним она могла быть самой собой и выпускать все желания наружу. Он понимал это, и с ней себя чувствовал легко и спокойно. С ней не нужно было притворяться и играть, он мог быть грубым, мог быть ласковым, она его принимала любым, как, впрочем, и он ее.

При этом ей было все равно, с кем он был до этого и куда отправится после. Ее не очень интересовало его душевное спокойствие, главное, чтобы член стоял и вовремя свалил. Грубо, но по существу. Эда тоже не интересовал ее богатый внутренний мир. Ему нужно было, чтобы она давала и не канючила, что голова болит или что ей нужно новое платьишко. Наслушался он этого выше крыши. Как только женщина начинала что-то клянчить, он ее сливал без сожалений. Он не был жмотом, мог с поводом или без него что-то подарить, но только если хотел этого сам. Лучше уж к профессионалкам сходить, если совсем невмоготу, чем унижаться за секс. Поэтому он никогда не понимал своих женатых друзей, которые могли месяцами бегать за своими женами, но потрахаться на стороне с проституткой им претило. Лучше уж в тишине под порнушку лысого погонять. И для чего тогда нужна эта семейная жизнь? Только чтобы наплодить детишек и трястись из-за них? Эд этого не хотел и не понимал, к чужим детям был равнодушен.

Хотя своих родных племянников, детей сестры, любил и время от времени баловал. Ему это было в радость, да и им тоже. Заодно давал сестрице отдых от спиногрызов. Тишка и Мишка, два сорванца трех и пяти лет отроду, двое непосед, которые не сидели ни минуты на месте. Когда Марианна падала с ног от усталости, Эд приходил на помощь. Он брал сорвиголов в зоопарк или в парк развлечений, куда-нибудь, где их бурная энергия находила свое применение, благо таких мест в большом городе хватало. Он не скупился ни на развлечения, ни на время, потраченное с ними. А сестра могла заняться собой и отдохнуть. После таких дней он еще больше радовался, что у него нет собственных детей. С племянниками можно поиграться и вернуть родителям, и вся ответственность на них.