Наверняка половина тех, кому он звонил, послала его к черту по телефону, а вторая половина сделала это при встрече, посмотрев на его фиолетовый костюм и эту странную бумагу.
– Неприятности какого рода? – оживился я.
Этого добра у меня хватало.
– Я надеюсь больше никогда не возвращаться к этому вопросу. Я также надеюсь, что вы дорожите своей личной безопасностью. Знать о заказе можете только вы. Ни один журналист, ни один знакомый. Тогда ни у нас, ни у вас не будет проблем. Я прошу обратить внимание на то, что своих сотрудников вы также не имеете права вводить в курс данного заказа. Вы должны исполнять его лично.
Я нахмурился. Я очень общителен. Я терпеть не могу секретов. Я лучше всего соображаю, когда обсуждаю что-то с кем-то. Строго по выражению «Откуда я знаю, что думаю, пока не услышу, что скажу?». Но кроме того, что я общителен, я еще и пофигист. Мне было непонятно, может ли человек в фиолетовом костюме нести какую-то угрозу. Я допускал, что да, может. Мало ли идиотов с деньгами и безумными идеями живет в нашем огромном городе. Некоторые из них определенно опасны. Особенно те, кто с деньгами.
Но тем не менее этим же вечером я сидел с Антоном в «Джоне Донне» и рассказывал ему эту историю.
– Так денег он, значит, дал, – уточнил Антон. – Это уже неплохо.
– Ну, знаешь! Если бы он еще и денег не дал! После этих бумажек и «Дейр-эль-Бахри»! Дал пять штук как миленький. Наличными, что у нас не принято в последнее время. И даже расписку не взял. И зачем это ему – совершенно непонятно. Мистика.
Антон внимательно разглядывал три слова и число, которые я воспроизвел на салфетке.
– Или мистика. Или энэлпэшные коды. Или скрытый пиар. Или он посылает некие сообщения. Позывные.
– Голова кругом идет. Давай оставим мистику и начнем с НЛП. Я про него мало что знаю. Хотя мне по должности вроде бы надо.
– Техника, которая позволяет влиять на нервную систему людей с помощью определенных кодов. Поэтому называется «нейролингвистическое программирование».
– Это я знаю. А как выглядят коды?
– По-разному. Например, ты беседуешь с клиентом. Говоришь ему, как он хорошо выглядит. И какие у него замечательные дети, если уговорил показать их фотографии. Это называется «позитивная установка». А во время произнесения установки ты как-то особенно трогаешь его за рукав. Это называется «фиксация» или «якорь». Можно зафиксироваться чем угодно. Например, хрюкнуть. А вот когда ты ему говоришь: «А не пора ли, Иван Иваныч, нам уже и контракт подписать?», ты точно так же хрюкаешь. Или трогаешь за рукав. И добиваешься необходимого результата. – Антон сделал короткую паузу, за которую перелистал меню, а потом поднял на меня глаза. – Или не добиваешься. Все зависит от человека.
– Или от компании…
– Почему от компании? – наморщил лоб Антон. – От какой компании?
– Так… Вспомнил одну фразу. Недавно мы летали всем агентством в Петербург одного пивного клиента раскручивать. И обсуждали, что вот никто из нас никогда не пробовал трахаться в самолете. А наша референточка Люба, девушка вполне продвинутая, говорит: «Я вот пробовала». Все:
«Ну как? Расскажи!» А она говорит: «А ничего особенного. Как всегда. Все зависит от компании». Извини, я тебя отвлек. Так что НЛП?
Воздействие должно быть секретным
– НЛП подразумевает, что воздействие остается незамеченным для программируемого.
– Понятно, – сказал я. – На меня, например, эти «калипсолы» с «одиночествами» действуют плохо. Они меня раздражают. Я не люблю, когда программируют, зомбируют и привораживают.
