– Как странно, – с великолепным удивлением протянул Анэто, – мы все наслышаны о союзе святых братьев с эльфами Лета, союзе против Тёмных эльфов Нарна…
– Никто не отменял подписанных и скреплённых печатями грамот, – холодно кивнул Готлиб. – Но эльфы – известные мастера двойной игры. Сейчас это стало очевидно. Что ж, мы тоже не прочь поиграть.
– Очень мило, а мы‑то здесь при чём? – раздражённо бросила Мегана. – У нас, что, уши заострились? Или волосы позеленели? Мы что, отвечаем за Вейде? Ваш пыл растрачивается понапрасну, отец Готлиб.
– Посмотрим, – улыбнулся инквизитор. – Но речь идёт о том, что Разрушитель, возможно, уже полностью осознал себя. И в этих обстоятельствах все, кто собирается противостоять ему – и Западной Тьме, – должны сплотиться. Должны забыть о распрях и разногласиях.
– А сплотиться нам предлагается исключительно под знамёнами Святой Инквизиции? – сладко протянула Мегана.
– Святая Инквизиция на данный момент ближе всех подступила к Разрушителю, – насмешливо ответил Готлиб. – Да будет известно вам, господа, что святые братья проследили путь Разрушителя к салладорской границе и дальше. Можете вы похвастаться чем‑то подобным? Смогли ли вы обнаружить его, смогли защитить от него Агранну? Так чего же стоит ваша хвалёная магия?
– Гм, насколько я понимаю, доблестные святые братья надёжно преградили Разрушителю дорогу в Агранну, – пожал плечами Анэто. – Надёжно преградили, защитили город и ни в чём не повинных обитателей его… Так ли следует понимать слова ваши, преподобный отец?..
Готлиб ответил единственно возможным образом – высокомерно проигнорировав ректора Академии.
– Таким образом, Святой Инквизиции на данный момент известно о Разрушителе больше, чем кому‑либо другому. Именно поэтому все должны поддержать наши усилия сохранить Эвиал в нынешнем его виде, не дать разверзнуться пучине горя и бедствий!
– Какой слог, – хмыкнула Мегана, довольно‑таки невежливо перебив инквизитора. – Только я всё равно не понимаю. Допустим, Святая Инквизиция действительно желает сплотить вокруг себя всех, защищающих Эвиал. Вот только непонятно, почему к этому богоугодному делу надо принуждать – войсками и угрозами.
– Отец Титус несколько перестарался, – любезно улыбнулся Готлиб – словно волк оскалился. – Его ошибка исправлена. Мы здесь и ведём переговоры. Это ли не свидетельство наших добрых намерений?
– О, несомненно, несомненно, – тонко усмехнулся Анэто. – Доказательств добрых намерений святых братьев явлено предостаточно.
– Итак, ответил ли я на ваш первый – и главный, насколько я помню, вопрос? – опять‑таки проигнорировал иронию ректора отец Готлиб.
– Нет, – вдруг так резко и решительно бросил Анэто, что Клара удивилась происшедшей с ним перемене. Всегда спокойный и выдержанный, милорд ректор сейчас, казалось, готов был вцепиться в сидящего напротив инквизитора. – Нет, мы не удовлетворены. Мы услышали какие‑то сказки, ничего больше. Почему нас пытались схватить? Кто отдал Титусу такой приказ?! Который иначе как безумным и назвать‑то нельзя, будь это даже приказ самого светлейшего Архипрелата?!
Двое инквизиторов справа и слева от Готлиба окаменели, орк, гном и человек‑воин разом подобрались, готовые в любой момент завязать иной, куда более привычный им разговор – на языке мечей и топоров.
Однако сам Готлиб остался каменно‑спокоен. Только на высоком лбу проступили мелкие бисеринки пота.
