– Вообще или в данный момент? – говорит Семен.
– Да хотя бы в данный момент.
– Ну, я мечтаю, чтобы наши вошли в финал чемпионата мира, – говорит Семен.
– А я хочу купить новую машину, – оживился Федор. – А то старая уже того… старой стала.
– А я бы съел порцию харчо, – мечтательно зажмурился Петро. – Нет, пожалуй две.
– Тоже мне, нашел, о чем мечтать. От того, что ты съешь свое харчо, наши не выиграют. А ты им мысленно помоги. И я помогу, и другие помогут. Глядишь, и выиграют.
– Нет, – сказал Федор. – Пусть без меня выигрывают. Мне надо новую машину покупать, а то старая… того… В общем новую надо. Вот об этом я сейчас и мечтаю. Да только сколько ни мечтай… При моей-то зарплате в пятнадцать тысяч… Вот если бы это были не рубли, а доллары. А еще лучше – евро!
– Да, хорошо бы, – подумав, согласился Семен. – Но вот что я вам скажу, мужики: мечты – они часто бывают бесплодными. Не зря же говорят, дурень думкой богатеет. Я вон накануне игры наших с немцами там мечтал, так мечтал, чтобы сыграли хотя бы один-ноль, и что? Они нам – раз, а мы им – ноль!
– Да что вы заладили: футбол, машина, доллары. Вот харчо – это да! – плотоядно облизнулся Петро.
И тут над ними распахнулось окно на первом этаже, выпустив наружу одуряющий чесночно-луково-ткемальный аромат свежеприготовленного харчо.
– Петруша! – ласково позвала, навалившись пышной грудью на подоконник, жена Петра Марина. – Обедать!
У Семена и Федора одновременно заурчало в желудках и они, раскрыв рты, как голодные птенцы клювы, уставились вверх, на окно с соблазнительной Мариной в нем и офигительным харчо за ее широкой мягкой спиной.
– Вот о чем надо было мечтать, дурни! – назидательно сказал, расплывшись в самодовольной улыбке, Петр. – Ну да ладно, пошли, найдется и вам по тарелке харчо. Найдется, же Мариночка?
– А то! – сказала Марина и заиграла ямочками на румяных щеках. – И даже по стопочке налью.
Вот уж не женщина, а мечта!
Лямзин, как обычно водилось за ним по субботам, после обеда развернул на столе «Нескучную газету» с гигантским кроссвордом на триста с лишним вопросов по горизонтали и почти столько же – по вертикали. А еще положил рядом энциклопедический словарь, географический атлас, какие-то справочники – по астрономии там, физике, химии.
И с азартом стал разгадывать эту исполинскую крестословицу, которой ему обычно хватало до воскресного ужина. Но лишь тогда, когда он разгадывал его сам. А это Лямзину удавалось не всегда.
Вот и в этот раз жена Лямзина смотрела, смотрела телевизор в одиночестве, потом не выдержала, подсела к мужу.
– Игорешка, ну почему ты меня никогда не приглашаешь разгадывать эти свои дурацкие кроссворды? – капризно сказала она. – Мне же скучно.
– Да отгадывали же мы уже с тобой, Лариса, – с досадой ответил Лямзин. – Черт те что получилось! Аж на вторую неделю остался тот кроссворд, помнишь?
– Выходит, я, по-твоему, дура? – обиделась Лариса. – Ну-ну… Еще не вечер!
И многозначительно поджала губки.
– Ну, хорошо, пододвигайся ближе, – тут же сдался Игорь. – Вот тебе первый вопрос:
по горизонтали: «Клюв» у чайника», пять букв.
– О, кстати о чайнике! – встрепенулась Лариса. – Хорошо, что напомнил. Надо купить новый, наш уже старый, я вчера в универсаме видела такой гламурненький, трехцветный, с курносеньким таким носиком…
– Так, пишем «носик», подходит, – пробурчал Лямзин, заполняя строчку.
