Желающих увидеть эксклюзивные картины, написанные ногами, оказалось немало. Вокруг представителя художницы собралась большая толпа. Вера и Светлана протиснулись в первые ряды поближе к оратору и стали слушать душераздирающую историю о том, как талантливая художница на пике своего творческого взлета по воле жестокой судьбы лишилась рук, но не растерялась и не утонула в пучине депрессии и забвения, а начала рисовать ногами. И, как отмечают современные профессиональные критики, гораздо более талантливо, чем руками. Толпа аплодировала.
– Не могу понять, это женщина или мужчина? – тихо спросила Светлана Веру, всматриваясь в представителя художницы.
– По-моему, мужчина, – неуверенно предположила Вера.
– А по-моему, женщина.
Вера пожала плечами:
– Да какая разница?
– Действительно, – согласилась Светлана. – Нет, ну просто интересно. Чисто с человеческой точки зрения.
– Это бывший мужчина. Так понятно? – женским голосом произнес рядом стоящий молодой человек в черном костюме с тонкими чертами лица.
– А вы – женщина или мужчина? – повернулась к нему Светлана.
– А вы как думаете? – улыбнулся то ли мужчина, то ли женщина и дотронулся тонкими пальцами в перстнях до обнаженной руки Светланы.
– Даже боюсь что-то думать, – оторопела Светлана.
Она подхватила Веру под руку, и они стали выбираться из толпы.
– Иногда мне кажется, что я живу в каком-то непрекращающемся перманентном сюрреализме, когда уже не понимаешь, где сон, а где реальность, – говорила на ходу Вера. – Ты что-нибудь понимаешь?
– Расслабься, я тоже ничего не понимаю, – успокоила ее Светлана. – Надо выпить.
Выбравшись из толпы, Вера и Светлана взяли по бокалу шампанского у разносившего напитки официанта и медленно пошли прогуливаться по залу, разглядывая картины.
– Что поделать, тренд современности – чем эпатажнее, тем лучше, – промолвила Светлана, указывая бокалом на картину. – Как ты думаешь, такое возможно нарисовать ногами?
Вера остановилась перед картиной и изумленно рассматривала исчириканный углем холст огромного размера.
– В принципе такое и жопой можно нарисовать, – после долгой паузы произнесла Вера.
Светлана сфотографировала картину на телефон и запостила в инстаграм с тегом: #Нарисовано_Жопой.
– Я, знаешь, что думаю – а является ли безрукая безрукой? – повернулась она к Вере.
– А я, знаешь, что думаю – а существует ли она вообще?
– Вот именно, – покачала головой Светлана и допила шампанское. – Очень хорошее шампанское. Надо еще добыть. Что примечательно, я тоже могу нарисовать такую каляку- маляку чем угодно, без проблем. А ты, как профессиональный дипломированный художник, тем более.
– Я не дипломированный художник, – смутилась Вера. – Бросила художку на последнем курсе.
– Ну и дура. Кому ты сделала хуже? Могла бы сейчас быть на месте этой безрукой. И привлекать внимание публики не отсутствием конечностей, а своим талантом.
Вера почувствовала, как зависть к безрукой художнице волной раздражения поднимается из глубины ее души:
– А зачем талант, когда любую какашку можно продать, если правильно раскрутить и распиарить?
В этот момент незаметно подобравшийся сзади представитель безрукой художницы вручил Вере и Светлане по бокалу шампанского и приобнял их за талии.
– Ну не скажите, девочки, не любую, – не согласился он, или она. – Конкретно эта "какашка" называется "Крик" и стоит три миллиона. В ней заложено множество кодов и символов, которые суждено считать далеко не каждому современнику. Но потомки… Потомки, которые будут однозначно мудрее нас, несомненно разгадают ее.
