Работаю на опережение: меч – в виде кулака – уже занесён над моей головой. То есть, уже движется в направлении моего носа. И я наношу «ответно-встречный удар». Бах! Бах! «Товарищи» оптимизированы.
Как минимум, один из них – сержант – заслуживает того, чтобы с ним попрощаться. В индивидуальном порядке: плевком в рожу. Но я слишком высоко ценю возможности судебно-биологической экспертизы. Мне ни к чему давать «сыскарям» лишнюю зацепку. И поэтому я ограничиваюсь дружеским пинком под зад на прощание. Ничего страшного: если пыль и будет идентифицирована, то лишь как родовое понятие. Как пыль, то есть.
Осенью вечер наступает быстро. Только что светило солнце – и вот его уже всё активнее замещает бледный серп луны. Но активность его – только в работе локтями: в вопросах энергоснабжения товарищ – не конкурент дневному светилу. И это обстоятельство меня более чем устраивает. Я спокойно осматриваюсь по месту, спокойно фиксирую «наличие отсутствия» и спокойно же «отступаю в тыл». На сегодня я выполнил программу, хотя ничего и не программировал…
Город полнится слухами, потенциальная клиентура – страхами. Эффект от всего лишь начала моей трудовой деятельности превосходит все ожидания и ожидания всех. Естественно, что каждый ожидал своего, но не каждый дождался. Это я – о клиентах: их ожидания – совсем другого рода. «Народ», определивший себя над народом, реагирует, как надо… мне: полными штанами «добра». В расчётах по их адресу я не ошибся.
Кажется, не ошибся я в расчётах и по адресу тех, кто – по моему адресу: наших доблестных сыскарей. Доблестных лишь тем, что в очередной раз демонстрируют полную непричастность к доблести. У товарищей – никаких шансов на медаль «За доблестный труд»: ни труда, ни доблести. Обычно её хватает лишь на героический отъём собственности и здоровья «подзащитных». И то – всегда по месту службы и при работе в численном большинстве. И – не как в хоккее, а как у военных: для успеха наступательной операции нужно создать трёхкратное превосходство в силах. Своей каждодневной практикой наши «стражи» доказывают, что «на войне как на войне» – это не только на войне. Пусть даже и воюют они исключительно с собственным народом.
«Ищут пожарные, ищет милиция…». По счастью, ищут не меня, а безымянного злодея без примет «о трёх головах» – а то и больше. Товарищи пошли туда, куда я их послал. И не так послал, как они «посылают» нас. Я обошёлся без посредства языка. Но это не помешало мне наставить их «на путь» – и неважно, что далеко не истинный. Как минимум, я обеспечил товарищам фронт работы, в основном – по линии сбора макулатуры.
Ну, и начальству рядовых «пинкертонов» я дал возможность проявить себя во всей красе: покрасоваться перед камерами в момент дачи указаний и заверений. Указания и заверения, хоть и предлагаются разным потребителям, ничем не отличаются друг от друга. Разве, что – глагольными формами. В первом случае используется глагол в повелительном наклонении: «принять» (меры), «установить», «обезвредить». Во втором – то же, но от первого лица во множественном числе: «примем», «установим», «обезвредим».
Пока указания и заверения «соответствуют» лишь на одну треть – по части «примем». ГУВД широко оповестило широкие же слои населения о том, что оно: а) приняло план; б) приняло меры; в) приняло обязательства. Этим «трёхголовым» принятием дело и ограничилось. Дальше оно идти не хотело, как ни подталкивало его начальство. Дело встало, потому что «зависло».
