Парень, стоящий рядом с ним в костюме воина, усмехнулся. Однако Ферруан такой насмешливости не приветствовал, поэтому повернулся, суровым взглядом посмотрев на него.
– Но тем не менее вам нужна именно я. Вы даже не испугались сжечь мою деревню, – задумчиво проговорила Лара. И ведь было о чем задуматься. Очень даже было…
– А чего нам бояться?.. Вашего гнева? Я об этом позаботился. И потом, вы же получали послания от нас. Не ответили. Не явились. Пришлось нам самим зайти… на огонек.
Иллариона ответила не сразу. Послания от ордена Черного Сопха… были, она помнила их. Абсолютно бессмысленные просьбы прийти на встречу. Никаких пояснений. Ничего удивительного, что она их проигнорировала.
А если бы она пришла… наверное, мама и папа были бы живы. И остальные. Великие Духи, ну как же так!
Лара дернула головой, возвращаясь к реальности. И наконец прервала молчание:
– А Кара?
– Она будет жить в моем передвижном замке. С ней будет всё в порядке. Я в этом заинтересован не меньше вашего.
За подобный цинизм Лара и недолюбливала Черный Сопх. Хотя «недолюбливала» – это мягко сказано. Деньги, оружие и редкие артефакты для них важнее, чем жизнь человека, гнома, эльфа или оборотня. Просто – важнее.
Но одно она поняла точно – Каре действительно ничего не будет угрожать, пока она выполняет это задание. Она может это устроить. Взять с магистра слово… Видимо, этот Свиток особенно нужен ордену, раз магистр решил не просто задействовать Волчицу, но и подобным образом обезопасить себя. А значит, с Каролиной все будет хорошо. Насколько это в принципе возможно, насколько хорошо может быть пятнадцатилетней девочке в плену… Если бы Иллариона могла сделать что-нибудь, чтобы Кара избежала этой участи… но уже поздно.
Да, в этот раз она опоздала…
– Кормить мы будем её хорошо, – продолжал Ферруан, словно издеваясь над Ларой. – Мясо, фрукты, сладости…спать ей тоже будет где. Можно сказать, у неё даже будет компания. Так что не надо считать меня извергом.
– У неё аллергия. На апельсины, – вдруг, совершенно некстати, вспомнила Лара.
– Я и не собирался кормить её цитрусовыми. Не люблю их. Как она относится к бананам, положительно?
– Да.
– Значит, прорвемся. Знаете, Волчица, не могу и дня прожить без банана.
Лара только удивленно приподняла левую бровь. Зачем он ей это сказал? Ей слазить на пальму? Теперь это уже физически невозможно. Даже если заменить пальму на яблоню… пожар ничего не пожалел. Ничего и никого, кроме Кары… и в этом пожаре виновата она, Иллариона. И она должна сделать все, чтобы спасти хотя бы Каролину.
Девушка обречено вздохнула. Она ведь уже сделала свой выбор. Да и не может она по-другому.
– Хорошо. Я согласна. Ради сестры. Но вы должны обещать, что, когда я отдам вам Свиток, вы отпустите Кару. И что не будете ставить никаких новых условий. И что с ней все будет хорошо. Вы её не тронете. И никто из ваших людей. Вообще никто. Если вы дадите мне Слово…
– Я понимаю, – и магистр слегка откинул голову назад, устремив взгляд в небо. На фоне пожарища его алая тога смотрелась как символ, как знамение. Величественным, будто устремленным в высь голосом он произнес – Перед лицом Богов, духов и стоящих здесь людей, я, магистр Ферруан, даю слово Илларионе Ванн-Хейк, или Одинокой Волчице, что не причиню и не допущу причинения вреда её сестре… и отпущу её сестру, живую и невредимую, через три месяца, когда получу Свиток Феофана, и не буду изменять условий нашего договора.
