Мизинцем левой руки он ударил по рычажку, расположенному под рулевым колесом, опуская его вниз, и сигнал о предстоящем повороте влево затикал и одновременно замигал зелененьким огоньком.
Два эти действия его и отвлекли.
Человеческую фигуру по правому краю дорожной разметки Ас заприметил давно. Человек двигался легкой трусцой, только вот как-то неровно, спотыкаясь, оглядываясь, и немного забирал вправо, на проезжую часть, но затем – выравнивал, продолжая прокладывать себе путь по обочине, усыпанной мелким гравием. На дороге он возник внезапно.
Ас вильнул влево. Он, по сути, продолжал тот же маневр – поворот налево, но соприкосновения избежать не сумел.
Тело, подброшенное вверх, опустилось на капот с глухим стуком, но рев двигателя перекрыл этот шмякующий, чмокающий…
Лоб, сломанный нос, щека, прильнувшие к ветровому стеклу, вдавленные в него центростремительной силой инерции, струйка крови от виска…
Мгновение человек находился на капоте. Автомобиль продолжал разворачиваться. Вектор приложения инерционных сил изменился согласно изменению направления движения и приобрел центробежный характер. Отброшенное в сторону безжизненное тело покатилось по грязному пыльному асфальту.
Ас, действующий в секунды столкновения на полном мышечном автоматизме, – его кисти, сжимающие руль, превратились в тиски, успел заметить, как сбитый им человек упал и, кувыркаясь и перекатываясь с боку на бок, пересек пространство проезжей части и скрылся в неровной ленте придорожного кустарника. Он не остановился. Сбросив скорость и перейдя на вторую передачу, он свернул на грунтовую дорогу, и только по прошествии двадцати, тридцати секунд, а, возможно, и целой минуты, принялся анализировать произошедший эпизод и скоро пришел к выводу – его вины в этом происшествии нет. Вернее, он виноват в одном: не остановился, не помог.
– Полторы минуты, плюс две минуты, чтобы вернуться к парню, – он посмотрел на часы, – в запасе у меня минут десять.
Поставив машину в гараж, он вернулся к месту происшествия, как и рассчитывал, ровно через три с половиной минуты. На дороге никого не было. Пусто!
«Пустынно даже, – меланхолично, невпопад подумал он, – …туманным одиночеством степных разъездов на рассвете, когда встречный – непременно задерживает, и приходится ждать, ждать… ждать… Вот так и сегодня. Но где же он, где?».
Ни на асфальте, ни на утрамбованном грунте обочины, усыпанной гравием, в тех самых кустах, ни за ними – никого! Ни мертвого, ни живого.
«Ну, и слава Богу. Значит – ничего серьезного», – решил Ас и, еще раз бросив взгляд на часы, широким решительным шагом двинулся в том же направлении, откуда несколько минут назад прибыл.
* * *
Прошло два часа. Роман пришел в себя.
Он лежал на животе, уткнувшись лицом в полусогнутый локоть левой руки, и той причиной, что заставила его неосознанно напрячь силы и вернуться из блаженного небытия, был приступ удушья – следствие неудобного положения. В следующий миг он перекатился на спину и, широко открыв рот, сделал несколько вдохов. Несколько минут он так и дышал, часто и даже судорожно, всасывая в себя всё: воздух, выхлопные газы, пыль, мелкую мошкару, что роем вилась над его лицом, норовя забиться в ноздри и под веки, и только почувствовав, что ему не хватает слюны, чтобы смочить подсыхающий язык, он сомкнул губы и попробовал втянуть воздух через нос. Не получилось. Он расслышал булькающий звук, и это была кровь, сочившаяся из переломанного носа. Она медленно стекала по верхней губе и попадала в рот, давая время распробовать её солоноватый вкус, и дальше – по подбородку, и густея, будто прокисая, огибала шею и терялась где-то там, за затылком. А воздух через носовые ходы не проникал. Он снова открыл рот…
