- Не только он.
- Но только он не желает учиться контролю.
- Пока.
- Глеб!
- Варианта два. Или он остается при школе, - Глеб подвинул коробку к себе и провел пальцем по шершавому ее боку. Надо же, вручную расписывали. И цветы получились донельзя живыми. – Или ему запечатают дар.
Земляной поморщился и пальцами пошевелил.
- Может, кто-то из наших возьмет…
- Сам знаешь, не возьмут. Всем нужны ученики, но такие, чтобы не доставляли проблем, обладали неплохой базой и горели желанием учиться.
…и главное, чтобы могли справиться с собственной тьмой, чтобы учителю не пришлось… прерывать путь. А дикий полукровка, который спит с украденной вилкой под подушкой, никому не нужен. И плевать, что полгода тому он спал, подушкой накрываясь, и рычал на любого, кто приблизится.
- Хочешь его убить? Пожалуйста. Но я тебе не помощник.
Запечатывания Арвис не перенесет. Его никто не переносит, даже взрослые и стабильные. Сколько отец продержался после того, как дар перегорел? Двадцать лет? Медленно сходил с ума, при том не забывая утянуть в бездну безумия и семью.
Но отец был сильным.
Мальчишка просто умрет. И быть может, где-то это даже милосердно. Да только в гробу Глеб видел такое милосердие.
- Ясно. Делай, как знаешь… а кухарку все-таки поищи.
…нет-нет, да взгляд Анны останавливался на заборе, и на зарослях пузыплодника за этим забором. Тот, словно издеваясь, вытянулся, раскинул ветви и обзавелся тем особым глянцевым отливом листьев, который людям знающим говорит о близости темного источника.
На заборе, пожалуй, стоило пустить плющ, имелось у Анны пару веточек ингерийского вариегатного, отличавшегося немалым пристрастием к темной силе. А розы она перенесет на противоположную сторону.
Или лучше к оранжерее?
Госпожа Верницкая опять станет жаловаться на сенную лихорадку и приторный аромат. С другой стороны, она и без роз жаловалась, так что…
За пузыреплодником начиналось поле, поросшее дикими маками. Время прошло, и лепестки облетели, а тугие головки еще не набрались соком. Зато вовсю цвели клевера, раскрашивая травяной ковер алым и белым, кое-где виднелись золотые мазки люцерны.
И вновь кусты.
Вереница тополей, которые следовало бы омолодить. Еще немного и по воздуху к вящему возмущению госпожи Верницкой полетит пух.
Где-то там, за тополями, скрывался дом.
Старый.
Анна ходила к нему, раньше, когда узнала, что дом этот и прилегающая к нему территория – следовало сказать немалая, выставлены на продажу. И просили за них не так и много, но…
…она поняла, что не справится.
Оранжерея забирала почти все силы, да и собственный Анны сад требовал внимания.
- Аннушка? – госпожа Верницкая обладала тем удивительным складом характера, который позволял ей не считаться ни с желаниями иных людей, ни с правилами приличия, коль последние вдруг мешали. – Аннушка, ты его видела?
- Кого? – Анна погладила бело-розовые листья плюща, который посадила у ограды.
Да, пожалуй, будет красиво, особенно ближе к осени, когда созреют темно-красные ягоды.
- Его! – Ольга Витольдовна прижала руки к пышной груди. – Все только и говорят, что к нам граф пожаловал…
Граф?
В самом деле?
Что-то никаких перстней, помимо кольца мастера, Анна не заметила. Хотя… возможно, Глеб лишь состоял в свите. Подобное тоже случалось и не так редко.
- …молодой, холостой… представляешь?!
- Нет, - Анна оперлась на трость.
Остаток дня можно было считать испорченным. Визиты госпожа Верницкая, к счастью, наносила редко, исключительно в случаях, когда ей вдруг что-то да становилось надобно от Анны. Впрочем, она давно, да и не она одна, сочла Анну бесполезною.
