И расскажи всё, как есть, кличь богов как свидетелей правды.
После потребуй, чтоб все женихи по домам удалились.
[275] Матери ты предложи, если снова замужества хочет,
Пусть возвратится к отцу своему многосильному, в дом свой,
Чтоб оттуда её выдал замуж он снова, и дал ей
Много приданого, так, как прилично для дочери милой.
Что до тебя самого, – вот совет мой, надеюсь, исполнишь:
[280] Лучший корабль снаряди. Двадцать сильных гребцов взяв с собою,
В путь отправляйся, узнай о пропавшем отце. Может, где-то
Слухи услышишь о нём, или где прорицанье узнаешь,
То, что от Зевса, оно людям верные вести приносит.
Пилос сперва посети: что там скажет божественный Нестор.
[285] После уж в Спарту плыви к светлокудрому ты Менелаю,
Так как последним домой он вернулся с войны из ахейцев.
Если услышишь, что жив твой отец, что домой он вернётся,
Год дожидайся его, терпеливо снося все обиды;
Если услышишь о том, что погиб он и нет уж надежды, –
[290] В милую землю вернись ты тогда, в дом отцовский, не медли.
Холм ты могильный ему возведи, честь воздав; и отпразднуй
Пир поминальный по нём. А затем выдай мать свою замуж.
После, как всё это ты надлежащим порядком устроишь, –
Крепко подумай, найди хитроумное верное средство,
[295] Чтобы тебе женихов, отчий дом твой заполнивших нагло,
В нём же самом погубить: явной силой ли, хитрым обманом.
Быть уж ребёнком нельзя, ты из детского возраста вышел!
Слышал, как славный Орест благородный покрыл себя славой?
Честь защищая, убил он Эгиста, которым так подло
[300] Был достославный отец умерщвлен его ради корысти.
Так же и ты, милый друг, – ты уж крепок, высок и прекрасен, –
Должно быть смелым теперь, чтобы имя в потомках прославить…
Время, однако, уж мне возвратиться на быстрый корабль мой.
Спутники, что меня ждут, в нетерпении, верно, уж злятся.
[305] Ты же теперь о себе позаботься, совет мой обдумав».
Так отвечал Телемах, рассудительный сын Одиссея:
«Добрый мой гость! Ты меня как отец наставляешь, для пользы.
Нет, не забуду теперь я твоих благосклонных советов.
Но подожди же ещё! Пусть и в путь ты торопишься, всё же
[310] В нашей купальне, прошу, услади прежде тело и душу.
С радостным сердцем потом унесёшь на корабль мой подарок
Дивный, богатый. Его поднесу я на добрую память.
Есть ведь обычай: дарить, расставаясь, на память подарки».
Так отвечала ему светлоокая дева Афина:
[315] «Нет, ты уж больше меня не держи: тороплюсь я в дорогу!
Ну а подарок, что мне поднести захотел ты сердечно,
Я на обратном пути, к вам заехав, приму благодарно,
Чтобы в свой дом увезти. И достойным подарком отвечу».
Это сказав, быстро тут светлоокая скрылась Афина,
[320] Будто бы птицею ввысь унеслась сквозь отверстие крыши.
Но поселила она в его сердце и твёрдость и смелость,
Память его об отце оживив с новой силой. И тут он
Затрепетал всей душой, угадав, что беседовал с богом.
Тотчас тогда к женихам подошёл он, божественный видом.
[325] Пел перед ними певец знаменитый. С глубоким вниманьем
Слушали песню его о печальном возврате из Трои
Храбрых ахеян: то им присудила Паллада Афина.
В верхнем покое своём вдохновенное пенье услышав,
Вниз Пенелопа сошла по ступеням высоким, поспешно,
[330] Старца Икария дочь многоумная. С нею спустились
Две из служанок её. Вот она, – среди женщин богиня, –
В залу неслышно вошла, где её женихи пировали,
И у колонны одной, свод державшей, тихонечко встала.
Справа и слева её две служанки почтительно встали.
