– Каков запас смазочных компонентов?
– Капитан, у нас есть только смазка для двигателей, по составу она ничем не отличается от Пинира, она немного гуще, но она есть, думаю её хватит в избытке, учитывая малоподвижный образ в текущей ситуации.
– Соло, сколько у нас такой смазки, я кажется это хотел у тебя узнать?!
– Простите капитан, два галлона.
Все сидевшие в аварийке слушали разговор капитана, не вмешиваясь и не прерывая его. Было ясно одно, как точно подметил Фаусто – экспедиция тут всерьез и надолго. Это не вселяло никакой надежды, скорее уныние и полное непонимание, что всех ждет.
– Видимо это был мой последний полет, заунывно произнёс Шренкель.
– Значит так, капитан развернулся ко всем сидящем в аварийке. Я рекомендую всем взять себя в руки и прекратить паниковать и нагнетать. Пока мы все с вами совершили аварийную посадку. Электричество у нас есть, смазка у нас есть, какой-то набор рем комплектов у нас тоже есть на борту, так что мы будем стараться выбраться отсюда. Всем ясно?
– Всем, ясно. Раскатом прогремело эхо по салону.
– Вот и отлично! Молот, давайте поднажмем, нам до этой горы визуально уже не там много и осталось, сможем?
– Сможем, конечно, заряда у нас еще очень много, можем и ускориться. И Молот придавил педаль газа в пол поглядывая за облаком пыли образовавшимся за двигающейся аварийкой.
Все сидевшие в аварийке замолчали, каждый думал о чем-то своем. Шренкель вспоминал своих родителей и думал сможет ли он вернуться и увидеть их, о том, что он очень соскучился по дому, по своему дворику, за которым он ухаживал и старался подстригать траву так, чтобы она не успевала сильно отрастать, по своей комнате, в которой он часами, да что там – сутками напролет мог сидеть за изучением научных трудов и писать какую-нибудь программу для хумаботов или просто играть в призму со своим другом Драмом. Фаусто Круг всё также сидел и смотрел в окно, о чём он думает никто не знал, но со стороны это выглядело как будто он о чем-то очень переживает или о ком-то, а на самом деле он тоже вспоминал свой дом, своего сына с его крохотными хумаботами, которые были у него всего один раз в гостях, а потом Фаусто сам того не желая поругался со своим сыном и он перестал к нему приезжать и привозить детей, да и вовсе напоминать о себе, ни звонить, ни писать. Фаусто не знал, как себя вести, но будучи по природе хумаботом высокой культуры – он не решался сделать первый шаг и смирился с этим положением дел и просто ждал, ждал, когда наконец сын перестанет на него обижаться и они заживут как прежде – одной большой и дружной семьей. Проще всех в данной ситуации было Кватро, ему совершенно нечего было терять, это безусловно досадно, но Кватро был одинок, он не знал своих родителей, у него не было родственников, он не был женат и не имел детей. Сначала военная карьера заменяла ему всё, а после списания на заслуженный отдых он перешел на работу в службу охраны лагеря ученых, где и руководил небольшим отрядом, делал он это четко и профессионально. Может быть именно из-за того, что его ничего не держало, он в какой-то степени даже радовался данному обстоятельству. Он понимал, что именно тут, в этой обстановке он будет точно востребован, его опыт точно пригодится, он сможет самореализоваться, побыть немного снова самим собой – военным, а не простым охранником со скучной работой и постоянными отчетами и совершенно скучным инструктажем для сотрудников, которые за всё время его службы даже ни разу не выстрелили и не применили свои навыки на деле. Двое из оставшихся в спасательном экипаже были заняты мыслями о том, как спасти всех и что придумать, чтобы решить проблемы с кораблем и как обезопасить пассажиров. Молот был полностью сосредоточен на мыслях – как починить корабль, а в перерывах он смотрел то на приближающуюся гору, то в задние мониторы на облако пыли за ними. Капитан же думал только об одном, как выйти из сложившейся неприятной ситуации. Не будет новостью, что такого кейса у Креплина не было в его долгом послужном списке и что делать когда нет ни связи, ни корабля способного нормально передвигаться, да вообще ничего, к чему он привык и чему его учили в космической академии и по правде говоря он тоже был в небольшом замешательстве от ситуации. У него была надежда на Соло, но эта надежда стремительно таяла и после каждого контакта с ним становилась все призрачнее.
