Пытаюсь улыбнуться в ответ, но улыбка выходит неуверенной.
– Полагаю, перед мамой извиниться все-таки придется?
Люсинда усмехается.
– Боюсь, что так. Но проделай ката еще раз. И почувствуй уже соответствующую гордость, ведь ты боролась за свою сестру.
Вскакиваю на ноги, кланяюсь Люсинде и додзе и снова выполняю ката.
– Ну как, лучше? – спрашиваю затем.
Люсинда улыбается.
– Этого мало. Давай еще раз. И еще. Делай, пока не расхочется спрашивать меня, достаточно ли на сегодня. Вот когда покажется собственное мнение весомым, тогда и заканчивай.
После тренировки, долгой и изнурительной, направляюсь в душ и слышу звук застегивающейся молнии в мужской раздевалке. Интересно, тот крутейший тип там? Замедляю шаг, поправляя широкую штанину кимоно, но приоткрытая дверь так и не распахивается, поэтому все-таки иду в душ. Немного погодя выхожу из душевой уже в повседневной одежде – темные джинсы и майка антрацитового цвета – прикид, за который меня часто критикуют, уж слишком он депрессивный, но дело в моих рыжих волосах, с которыми сочетается только что-то темно-серое или черное. Цветастый тюрбан на голове и вьетнамки на ногах дополняют мой образ – только бы по закону подлости не встретить новичка по дороге к женской раздевалке! Но дверь в мужскую раздевалку открыта, комната пуста.
В школе боевых искусств очень тихо, слышно лишь тиканье часов и негромкое жужжание автомата с напитками у выхода. Но это ненадолго: уже через полчаса начнется тренировка первогодок и куча людей набьется в тесные раздевалки. Лучше поторопиться. К тому же я не хочу откладывать разговор с мамой. «Может, черкануть ей смс», – размышляю я, вытирая ноги и натягивая носки и кроссовки. Мне по-любому еще минут сорок с лишним крутить педали под гору без переключения скоростей.
Достаю телефон – сообщение от Рави успеваю лишь быстро пробежать глазами, как вдруг дверь распахивается.
Здесь кто-то есть – я вижу тень, слышу шорох.
– Тш!
Секунда – и мир перед глазами расплывается. Ничего не вижу: все вокруг превращается в ничто. Хочу закричать – но не могу! Чувствую, что падаю, но не чувствую удара о поверхность. Падение – такое быстрое и в то же время бесконечное.
Мысли в голове кажутся до абсурда ясными и логичными – ты просто теряешь сознание, такое бывает, это просто циркуляция крови…
Но в глубине души понимаю: уж лучше бы это был обморок.
Я словно песок. С каждым мгновением рассыпаюсь на миллиарды песчинок, и бурный вихрь, подхватив меня, уносит прочь.
Нет.
Нет!!!
Что бы тут ни происходило – я не позволю этому случиться!
Я. Не. Позволю!
Я рассеяна.
Рассеяна ветром. Не тем ветром, которому доверяла, который делал меня свободной.
Он тащит меня, развеивает на мелкие кусочки, ведомые лишь одним инстинктом:
Я не позволю!
Освободи меня, ветер, или кто ты там есть!
Отпусти! Меня!
Ветер силен, порывист и непреклонен.
Но и я… я тоже!
Мокрая от росы трава липнет к щеке. Солнечные лучи и тени скользят по мне, словно радуются чему-то. Собравшись с силами, поднимаю голову, оглядываюсь вокруг. Где я и что вообще произошло?!
Я на лесной поляне, в голове эхом отдается странный гул, будто внутри черепушки ударил огромный колокол. Я что, хлебнула лишнего? Это ж сколько надо было выпить? Ничего не понимаю. Помню, что была в додзе, затем приняла душ, потом оделась… Одета я точно так же, как в воспоминаниях, – черные джинсы, майка, кроссовки с развязанными шнурками. Волосы влажные, темные. Может, я споткнулась о шнурки и крепко приложилась головой? Но что я делаю в лесу?
