Первые годы после войны Камышград находился в полном упадке: значительная часть его была в руинах, а по ночам целые оравы зомби сметали худых, измождённых непрерывными боями погранвойск, носились по главным улицам города, убивали и уничтожали всё и вся. Те немногие города в округе, что устояли под натиском орков, не смогли пережить разрушительные набеги мертвецов и содрогнулись, пали, пришли в запустение, а ныне и вовсе превратились в позабытые, заброшенные руины. Однако Камышграду каким-то чудом удалось устоять. Город постепенно возродился, отстроился, став, пожалуй, самым большим, могучим и главным форпостом на северо-западе. В наше время ничто, кроме разве что руин большой восточной башни не напоминает более горожанам о тех давно минувших днях, когда каждый клочок города превращался в полигон для битвы.
Наступало утро. Город, за ночь успевший покрыться ровным слоем чистого, белого снега, постепенно оживлялся. То тут, то там из печек в избушках появлялся робкий дымок, в центре города медленно и чинно прохаживались конные повозки, а по многочисленным улочкам среди одноэтажных домиков всюду сновали проснувшиеся, свежие люди. Многие из них были приветливы и веселы. Они радовались выглянувшему Солнцу, радовались свежему ветру и новому дню. Уже через неделю зима перестанет биться в своей последней, финальной агонии, снег окончательно отступит и растает, обнажив серые, унылые пейзажи, освободив жгучую энергию весны и обжигающий жар лета. Кругом царило необычайное оживление.
Оживлялся и начальник Камышградского Гарнизона (а по совместительству – заведующий всей линией фронта на Мглистых болотах) Всеволод Игнатьич. Это был грузный, седовласый человек на вид лет шестидесяти пяти, пришедший в Камышградский гарнизон рядовым солдатом, и дослужившийся до своего весьма почтенного звания самостоятельно, без чьей-либо помощи, с самых низов. Он ещё застал то время, когда каждую ночь совершались набеги, когда каждое утро они недосчитывались десятка-полтора воинов. Это был, без всякого сомнения, человек старой закалки. Всеволод Игнатьич видел толпы мертвецов на улицах города, бился на смерть с десятком врагов, защищал жизнь, спокойствие и процветание Империи. Это был человек, который помнил рассказы старых, покрытых глубокими шрамами на душе и на теле воинов, прошедших всю Великую Войну, которые стояли лицом к лицу с самим Дьяволом, которые были в таких передрягах, что спустя десятилетия страшно вспоминать и говорить. В общем, это был человек с завидным военным опытом, огромным багажом знаний, чрезвычайно эрудированный и наученный предыдущим поколением воинов мастер своего дела. В то утро он, как раз орудуя старым искусным ножом, намазывал масло на хлеб. Жил он в благородном двухэтажном здании неподалёку от главной площади города, буквально в минуте ходьбы от городской ратуши, что было чрезвычайно удобно, поскольку он по должности своей был если не первым, то уж точно вторым человеком во всём Камышграде. И как раз этим утром в дверь его дома раздался частый, нетерпеливый стук.
– Кого там ещё принесло, а? – недовольно отозвался Всеволод Игнатьич. Подняв своё немолодое, грузное тело, он спустился по широкой деревянной лестнице с резными перилами. Ступеньки громко поскрипывали. Миновав большую, из толстенного дерева тумбочку со старинными, чудом сохранившимися вазами и замысловатыми стеклянными фигурками, он прокричал:
