И где он будет жить? Судя по всему - не сегодня-завтра Бабон его попрёт, останется только вернуться в Бутово, делить несчастные сорок метров с чокнутой матерью и маленьким мальчиком, у которого даже имени до сих пор нет...
Разве это жизнь? Разве об этом он мечтал?
Он уже сотню раз проклял ту злополучную ночь, когда по своей беспросветной тупости притащил в койку незнакомую девку и даже не подумал о предохранении. Не слишком ли высокая цена у такого, казалось бы, маленького промаха?
Но самым странным, иррациональным и даже пугающим было то, что он начал привыкать к этому маленькому засранцу.
В голове творился полный бардак: разум кричал, что будет лучше, чтобы мальчишка оказался не его, тогда моментально исчезнут все проблемы, он снова станет свободен, но в то же время в душе ковырялось сомнение – а что будет с ребёнком дальше?
Его отдадут в детский дом, куда же ещё.
Это словосочетание пугало Злобина с пелёнок; порой мать, в моменты злости, грозилась сдать его за провинности в интернат, и Влад всегда считал, что это самое худшее место на земле, что туда попадают только очень плохие дети, и жизнь там совсем не сахар. Сейчас он вырос и понимал, что попадают туда вовсе не плохие дети, а просто никому не нужные. Вот и этот мальчик, копающийся сейчас в своей переноске, выходит, совсем никому не нужен…
Тяжело вздохнув, нашёл на полу скомканную майку и надел как есть – не выворачивая с изнанки. Рассечённая бровь пульсировала и пекла, кажется, к утру расползётся знатная гематома.
Вести себя тихо не имело смысла – малыш резвился вовсю, кажется, кто-то выспался и пребывал в отличном настроении, в отличие от новоиспечённого "папочки", который вообще уже забыл, что это такое – спать.
- Весело тебе, да? Ну-ну, веселись, - проворчал себе под нос и сгрёб со стола пачку сигарет.
Открыв створку окна, запустил в комнату московскую ночь. Несмотря на то, что был конец августа, в воздухе уже витал аромат грядущей осени.
Если он правильно посчитал, то день «икс» наступит послезавтра. Будут готовы результаты анализа, от которого зависит его судьба и судьба маленького мальчика, которому не повезло появиться у нерадивой мамаши и не менее безответственного отца, кто бы им в итоге ни был. Влад, не Влад – какая разница. Родители мальцу достались самые что ни на есть отстойные.
- И что мы будем с тобой делать, а? А если ты мой? – обратился в пустоту, ощущая острую потребность выговориться. – Ты сам подумай – я же раздолбай! У меня ничего нет, и бабка у тебя будет полоумная. Так что молись, дружок, чтобы отцом тебе оказался не я, - выдохнул в окно струйку дыма и повернулся, взглянув на переноску. Увиденное заставило подавиться остатками никотина.
Прокашлявшись, выбросил недокуренную сигарету на улицу и приземлился на корточки возле кресла: из-за салатовых бортиков на него смотрели весёлые голубые глаза, белобрысая макушка неуверенно покачивалась из стороны в сторону.
- Ты что, на живот перевернулся? Сам?! Да ладно! Эй, парень, да ты меня разыгрываешь!
Увиденное повергло Влада в шок. Первое достижение! Его охватила самая настоящая гордость, такое искреннее, ни с чем не сравнимое чувство. Как будто он сам только что достиг чего-то невозможного.
- Ну ты даёшь! Вот это да! А ну-ка, ещё разок, - Злобин поднялся и перевернул ребёнка обратно на спину. Мальчик покряхтел, потолкал крошечной ножкой о сбитую в кучу пелёнку и вуаля! – уже лежал снова на животе. – Ай, маладца! Дай пять! А давай ещё? – протянул руки, чтобы перевернуть обратно, но мальчик протестующе захныкал. – О'кей, понял, ты голодный и злой! Сейчас всё будет!
