Щадя нервную систему преданного слуги, полицейский решил начать с гостиной. Однако Савельев подтвердил свои прежние слова, что в комнате все вещи на месте, кроме, разумеется, кочерги.
В библиотеке Николай задержался возле консоли, стоявшей недалеко от дверей.
– Что? – спросил комиссар.
– Одного предмета не хватает, – убитым голосом пояснил слуга. – Фигурки из севрского фарфора. Очень странно…
– Почему?
– Потому что рядом две китайские вазы, которые гораздо дороже, – сухо отозвался Савельев.
– Фигурка была большая? – поинтересовался комиссар, косясь на высокие вазы.
– Нет. Примерно такой высоты… – Слуга широко раздвинул большой и указательный пальцы.
– То есть сантиметров двадцать, – уточнил комиссар, занося данные в записную книжку. – Вот и ответ на ваш вопрос – видно, убийце было легче ее унести. У статуэтки были какие-нибудь особые приметы?
– Приметы? – с недоумением переспросил слуга.
– Я хочу сказать, в ней было что-нибудь особенное, чтобы украденную вещь можно было легко узнать? – поправился комиссар.
– А… Фигурка из фарфора изображает урок музыки: молодая женщина сидит возле арфы, за ней стоит учитель и объясняет ей ноты. Оба, учитель и ученица, в костюмах по моде XVIII века. Платье на женщине желтое. На основании фигурки, если ее повернуть, видна небольшая царапина.
– Заметная?
– Если рассматривать фарфор вблизи, то да. Но она стояла так, что царапины не было видно.
Папийон немного воспрянул духом. Дело оборачивалось банальным ограблением. Если еще что-нибудь пропало, конечно…
Да, но почему грабитель расправился с графом, который, судя по всему, спал и не мог ему помешать? Нет, тут определенно было что-то личное… И еще приотворенная дверь черного хода… Надо будет сказать эксперту, чтобы еще раз как следует осмотрел замок. Если его открывали отмычкой, то целью, скорее всего, было ограбление. Или нет? Черт, какое неприятное, запутанное дело…
– У кого имелись ключи от дома?
– У меня и у господина графа, – немного удивленно ответил слуга.
– Больше ни у кого?
– У слуг были ключи от черного хода. У консьержа Фино, повара Робена и горничной Соланж Грюйер.
– Когда граф Ковалевский их уволил, они отдали ключи?
– Да, разумеется.
Надо будет навести справки о бывших слугах, мысленно сказал себе Папийон. В конце концов, сделать дубликат ключа – несложная задача.
– Слуги сильно расстроились, когда их так внезапно рассчитали?
– Господин граф дал им всем наилучшие рекомендации и щедро заплатил. Нет, никто из них не был расстроен. – Савельев покосился на комиссара и решился на признание: – Знаете, слуги всегда его любили. Он был настоящий… – спохватившись, что во французском нет соответствующего слова, мужчина закончил по-русски: – Барин.
– Как вы думаете, кто мог совершить это убийство?
– Если бы я знал, сразу же сказал бы вам. Но то, что случилось, настолько чудовищно…
– У вашего хозяина имелись враги? Может быть, ему кто-нибудь угрожал?
– Господин граф был не таким человеком, которому можно угрожать безнаказанно, – с достоинством ответил Савельев. – Конечно, я могу допустить, что он кому-то был не по душе, но таких врагов, которые… словом, вы сами понимаете. Нет, таких врагов у него не было.
Они осмотрели еще несколько комнат и оказались в кабинете покойного.
– В нижнем ящике стола господин граф держал деньги, – сообщил слуга. – Не все, основную часть хозяин хранил в спальне.
Комиссар выдвинул ящик бюро, но увидел там только лежащую поверх бумаг фотокарточку молодой красивой женщины в высокой шляпке, украшенной цветами и большим бантом.
