Он обнял Марго за плечи и прижал к себе.
– Мы поженимся? – глухо спросила она ему в рубашку.
– Конечно! Я же обещал. Как только дети определятся с датой свадьбы, мы назначим собственную, идет?
Марго отстранилась, быстро поцеловала его в губы и, подняв глаза на Глеба, сказала:
– Поздравляю тебя. Это… замечательно.
– Я вас тоже поздравляю. – Глеб растерянно смотрел на них.
Отец все еще производил впечатление – сухощавый, нервный, с густой копной темных волос и глазами врубелевского «Демона». Они с Марго идеально подходили друг другу. Глеб почему-то представлял их парой перчаток. Одинаковые перчатки – на правую руку и на левую. «Если продолжить эту странную аналогию, – подумал он, – то мама рядом с отцом всегда казалась перчаткой с чужой руки. Неудивительно, что их брак развалился».
– Выходит, я всех осчастливил, – заявил Глеб и посмотрел на бабушку, ожидая увидеть слезы радости на ее глазах.
Вместо этого он наткнулся на ее мрачный взгляд. Нос, испачканный мукой, опасно заострился.
– Ба, ну в чем дело? – спросил Глеб. – У тебя такой вид, как будто я записался в армию и уже собрал вещмешок.
Он подошел к ней, взял ее за руки и просительно заглянул в лицо, как в детстве.
Клавдия Васильевна покачала головой. Кожа у нее была пергаментной, изрезанной, словно лед коньками, тонкими пересекающимися морщинками. Но глаза по-прежнему жили своей яркой молодой жизнью, хотя и потеряли с годами большую часть оглушительной синевы.
– Ты правда ее любишь? – негромко спросила она.
– Ба, да ты чего! – Глеб опешил. – Мы с Даной уже сто лет вместе. Присмотрелись друг к другу, притерлись, поняли, что почем. Мы отличная пара, все так говорят.
– «Все говорят!» Милый мой, градус отношений меньше всего зависит от температуры окружающей среды, – проворчала Клавдия Васильевна. – Знаешь, что я тебе скажу? Ты на все смотришь будто со стороны. Уж очень тебя заботит, кто и что о тебе подумает. Боюсь, что ты просто не умеешь решать сердцем. Не умеешь, и все тут. – Она с сожалением покачала головой.
– Ты типичная перестраховщица, – заявил раздосадованный Глеб. Он-то думал, что бабушка будет на седьмом небе от счастья. – Мое сердце делало предложение вместе со мной. Вот если ты сейчас не скажешь, что рада за меня, я не женюсь!
– Я рада, рада, – улыбнулась наконец Клавдия Васильевна. – Поздравляю тебя, золотой мой.
– А почему вы не приехали вдвоем? – спросил отец, обнимая Марго за плечи. – Вместе с Даной?
– Я думаю, ей бы хотелось узнать, что мы очень рады, – подхватила Марго.
Когда отец занимался кардиохирургией, Марго много лет была его медсестрой. Большую часть суток оба проводили в клинике. Так что с какой-то точки зрения они прожили вместе довольно долгую жизнь. Не факт, что счастливую.
– Мы с Даной сегодня слегка перегуляли, – засмеялся Глеб. – Кроме того, у нее проблемы на работе… Обещаю: на следующей неделе мы приедем к вам вместе. Если, конечно, бабуля напечет пирогов.
Клавдия Васильевна улыбнулась, как дракон, которому пощекотали брюхо. Глеба ее улыбка обеспокоила. «Нет, не может она что-то иметь против Даны, – одернул он себя. – Дана всем нравится! Бабуля просто привыкла к тому, что одна имеет на меня влияние. А тут появится жена, и все сразу изменится. Наверное, для женщин это нормально. Они соперничают между собой и за внуков, и за сыновей, и за мужей, и ничего в этом удивительного нет». Решив так, Глеб успокоился и поцеловал Клавдию Васильевну в щеку, сестру Кристинку – в нос, а отца обнял и похлопал по спине точно так, как делал сам Аркадий Николаевич, когда на него накатывали отцовские чувства.
