Дело в том, что паспорт я получала в четырнадцать, как и все нормальные дети. В то время я уже давно и безнадежно грезила подиумом, а потому училась накладывать свой первый макияж. Смоки-айс, чтобы вы понимали. Черные тени расплывались до самых бровей и нечеткими дугами ложились под веки. Картину из фильма ужасов дополняли собственноручно сделанный начес и брекеты на зубах. Так я и фотографировалась на фото для паспорта, а теперь уже пять лет мучилась, стараясь никому не показывать этот кошмар.
– Ужин через полчаса. Не задерживайся. – Смех еще долго эхом скользил из коридора, а я психанула и направилась в душ, до сих пор не понимая, что будет дальше.
Соответствовать правилам договора не собиралась. Это же просто возмутительно! И секс, и роль мамы. Даже не знала, что больше возмущало, но решила отложить разбор полетов на потом, потому что передо мной предстало самое лучшее, что могли придумать люди. Ванна с горячей водой.
Нет, конечно, работая в Диснейленде, я мылась раз в день в душе с еле теплой водой. Европа и экономия давно срослись и породнились, но в чужом доме я могла не отказывать себе и тратить кубометры воды направо и налево.
Раздевшись догола, я сложила вещи на низкую скамеечку, переложив имеющиеся деньги из лифчика под пиджак, и забралась в ванну, закрывая за собой матовую стеклянную створку. Нежилась в горячей воде. Несколько раз выдергивала пробку и вставляла заново. Перенюхала все пузырьки, щедро воспользовалась гелем для душа и новой губкой, которую сама же распаковала. Тщательно промывала волосы. В общем, я побывала в раю, в котором даже соль морская была. А уж эти шаловливые пузырьки…
Когда я, довольная, как после недели распродаж, выползла наружу, собираясь простирнуть чулки, вещей своих на скамеечке не нашла. Думала, что это я дура, но, заглянув даже под унитаз, пропажу не отыскала. Настороженно выходила в комнату, завернувшись в белоснежный банный халат, размеров так на пять больше, а там меня уже ждали проблемы.
Точнее, одна проблема в лице женщины, облаченной в черную униформу. Она с невероятным усердием разбирала мой рюкзак, запихивая мои вещи в какой-то грязный серый мешок.
– Вы что делаете? – громко возмутилась я, ринувшись спасать свое имущество.
– Отпустите немедленно, – вырывала она из моих рук белую кашемировую кофточку. – Мне приказано сжечь все это!
– Свои вещи жгите, а мои не троньте!
Бились мы не на жизнь, а на смерть. Выдирали волосы, кусались, щипались. Перья от подушки летели только так, а я дубасила эту мегеру до тех пор, пока она не сдалась и не скрылась за дверью. Слышала ее крики и упивалась победой, доставая свои вещи из мешка. Ишь какая! Сначала пусть купит, а потом уже выбрасывает и сжигает. Приказали ей…
Дверь в спальню открылась как раз в тот момент, когда я снова подпоясывала халат, который все время расползался в стороны из-за своей величины. На пороге стоял мой рабовладелец, а за его спиной маячила та самая служанка.
– Что вы здесь устроили? – раздалось грозно, а сам мужчина оглядывал комнату, усыпанную перьями.
А я что? А я ничего!
– А вас стучаться не учили? – не растерялась рассерженная я, сдувая прядь, упавшую на лицо.
– Это пока мой дом, – спокойно парировал мужчина, делая шаг вперед. – Почему вы не даете мадам Арно исполнить мой приказ?
– Потому что это мои вещи, и вы не имеете права ими распоряжаться!
