Однажды ты станешь моей - страница 11

Я хмурюсь, глядя на нее.

– И мы встретились на заседании суда по делу моего отца.

– Ой.

– Мой отец не убивал своего секретаря, с него сняли все предъявленные обвинения, – говорю я. Слова срываются с языка, спотыкаясь друг о друга, потому что я тороплюсь убедить в этом Харпер. – Я готова поклясться чем угодно, он был хорошим человеком.

– Безусловно, ведь он вырастил такого доброго человека, как ты, – говорит она, и ее взгляд смягчается. – Если ты говоришь, что он невиновен, то я верю тебе.

– Это не просто мое мнение. Это решение судьи.

Харпер поджимает губы. От ее молчаливого скептицизма у меня зубы сводит.

– Я знаю, что люди в положении моего отца могут откупаться, чтобы очистить свое имя, – говорю я, – но дело было не так, клянусь.

Она кивает.

– Меня не твой отец заботит сейчас. Я только хочу знать, почему самый горячий парень из всех, кого я когда-либо видела – эротическая фантазия в деловом костюме, – зашел за этот прилавок и вел себя так, будто хочет убить какого-то случайного посетителя за то, что тот наезжал на тебя. Не потрудишься объяснить?

– Не могу. Потому что я и сама этого не понимаю.

– Ладно. Просто, к твоему сведению: я тебя немножко ненавижу прямо сейчас. Чисто из зависти. Признаю.

– Не стоит. Беннетт говорил ужаснейшие слова о моем отце, и он практически нападал на меня, когда я была под присягой. – Меня передергивает, когда воспоминания о его обвинениях всплывают у меня в голове. – Я не ненавижу мистера Беннетта, но я не так уж далека от этого.

Харпер наклоняет голову.

– Это было что-то личное или он просто делал свою работу?

Я открываю рот, закрываю его и открываю снова:

– Казалось, что личное.

– Не могу представить судебное разбирательство, которое таким не кажется. Слушай, я просто хочу сказать, что после сегодняшнего поступка мистера секси Беннетта я бы не стала поспешно выносить ему приговоры.

– Привет, девчонки. – Алекс, управляющий и владелец «Сахарного кубика», подходит к нам. – Как дела сегодня?

Харпер показывает рукой на почти пустое помещение.

– Как обычно, как обычно.

Я киваю, но это ложь.

Кажется, что в моей жизни ничего уже не будет как обычно.

– Поедем на такси вместе? – спрашивает Харпер.

Я втягиваю вечерний воздух, чтобы он очистил меня изнутри.

– Не могу. Ты живешь в противоположном направлении, не забыла?

– Нет, – говорит она, беспокойно покусывая нижнюю губу. – Мне просто не нравится, что ты пойдешь ночью одна.

– Ну, я же не могу ночевать в твоей комнате в общежитии.

Она пожимает плечами.

– Можешь. Парни, которых я привожу, так и делают.

– Честное слово, ты проводишь гораздо больше времени, занимаясь сексом, чем изучая искусство.

– Человеческое тело – это холст, который я использую при любой возможности.

Я не удерживаюсь от смеха.

– Я бы еще поверила, если бы ты была скульптором. Поезжай одна. – Я игриво подталкиваю ее локтем. – Со мной все будет в порядке.

– Увидимся завтра?

– Конечно.

Она улыбается мне, но на ее красивом лице все еще остается отпечаток сомнения. Я слегка машу ей и прячу руки в карманы, хватаясь за перцовый баллончик. Прикосновение ладонью к нему придает мне смелости преодолеть обратный путь до моей квартиры.

Отчаянные времена требуют отчаянных мер, а я уже за гранью отчаяния.

Я поднимаю голову, расправляю плечи, крепче сжимаю крошечный флакончик и только тогда иду. Нью-Йорк никогда не спит, и это касается всех его районов – хороших и плохих. Спокойных и опасных.